Застывший Бог

Соколов Лев Александрович

– Вот еще – фыркнула кнопка, – мне с собакой бороться. Она же мне одежду грязными лапами испачкает, и обслюнявит все. Я же девочка! Кто же такое девочке предлагает? Давай что-то другое предлагай.

– Ну... У меня кубик-рубик есть.

– Ух ты, целый кубик-рубик! – Вроде бы восхитилась кнопка, но слова были восхищенные а интонация будто кто-то уксус разливал – Не, кубик не хочу.

– Планшетный компьютер у меня есть. Хочешь? – Спросил я. – Только там в основном тоже... уроки, и логические задачки всякие.

–

Интернет в нем есть?

– Интернета нет. – Помотал головой я. – Мне дед только под своим присмотром включает.

– Мда... Богато живешь. Чего еще есть?

– Ну... – Я замялся. – А хочешь свой пистолет и винтовку покажу?

– Давай! – Вспыхнула на миг озерами-глазищами кнопка, но тут же опять приняла высокомерно-скучающий вид. – Раз уж ничего другого у тебя нет...

– Пойдем! – Я обрадованно повел кнопку в соседнюю комнату к шкафчику где хранилась моя малокалиберная зброя. Хоть чем-то её удалось заинтересовать, а то уж с меня семь потом сошло... –

– Вот, – я открыл скрипнувшую дверцу, и показал девчонке свою ТОЗовку, стоявшую прикладом вниз, рядом с несколькими коробками патронов.

Кнопка подошла и сунула свой нос внутрь.

– Что это за допотопная фузея? – разочарованно оттопырив нижнюю губу протянула кнопка. – Тоже мне, кармультук. Где у неё фитиль-то надо поджигать? А пуля небось, с дула шомполом заряжается?

– Нет у неё фитиля, – мрачно буркнул я. – У меня появилось смутное ощущение, что надо мной опять потешаются.

– Ты её из музея что ли утянул? – хихикнула кнопка, мелко затряся косичками. – Вот лично у меня винтовка, – “Ругер ЭсАр-22”, полуавтомат, магазин на 25 патронов, планка Пикатинни по всей длине цевья и ствольной коробке. Я для близкой стрельбы на ней ставлю коллиматор Эотех, а для дальней – оптику от Люпольда...

“Вот ведь ехидна” – подумал я.

– Ну, давай теперь пистолет показывай. – Повелительно махнула рукой и косичками пигалица.

С мрачным видом я достал из шкафчика коробку с верным МЦ. Моя душа была предчувствием полна.

– Мда-а... – Сочувственно протянула кнопка, когда я открыл коробку. – Можешь и не доставать. Вот у меня лично пистолет “Беретта Неос”...

Это название произнесенное девочкой мне не было знакомо, как и предыдущее, но по хвастливому тону я понял, что это тоже что-то превосходно-пафосное, и с планкой Пикатинни по всей длине. Мне стало завидно, а еще обидно за себя, и за деда.

– Я и из этого метко попадаю, – буркнул я.

– Ой, – всплеснула руками кнопка – дак из мелкашки-то чего не попадать. А вот центробоем стреляешь?

– Не, – помотал головой я. – Дед говорит что я еще ма... что мне еще рановато.

– Мал ты еще короче – безжалостно подытожила кнопка.

– А ты уже центробоем стреляешь? – Пожираемый осознанием собственного несчастья спросил я.

–

Да... – набрала воздуха в грудь пигалица, но потом выдохнула, – тоже еще нет. – Но матушка-Альда говорит, что скоро уже начну. А мне не скоро, мне уже сейчас хочется.

– И мне! – Я вдруг почувствовал к кнопке неожиданный проблеск симпатии. Во-первых потому, что у неё оказались чаяния похожие на мои, а во вторых – оттого что не во всем значит, она меня в жизни обскакала, и вообще – оказывается и её тоже можно было смутить.

– Ладно, убирай свои самопалы, – повелительно махнула рукой кнопка. – Пойдем на улицу с Курбатом играть.

– Так ты ж не хотела, – открыл рот я. – Платье, вона, боялась испачкать.

– Нет, – печально подняла очи долу пигалица, с выражением полной безнадежности на лице, (и я подумал что этот жест она наверняка подглядела у кого-то из взрослых), – не получится из тебя ни Роланда ни Амадиса.* Не хотела, а перехотела. Настоящий кавалер не должен спрашивать у дамы причин по которым она изменила планы, он должен радоваться.

– Чему радоваться? – Не понял я.

– Всему, что исходит от дамы.

– Ага. – Кивнул я, решив не ввязываться в спор. – Пойдем?

– Пойдем.

{прим. Роланд и Амадис – благородные герои-рыцари из средневековых сказаний и баллад.}*

Через пол-часа когда Курбат пал на дворовую траву и свесил на бок язык в знак безоговорочной капитуляции, мы с кнопкой вернулись в дом.

– Заездили мы его, – довольно сказала кнопка, усаживаясь за стол.

– Ага. – Кивнул я.

После игрищ во дворе я почему-то стал относится к девчяке-задаваке лучше. Когда она бегала и гоняла Крубата, она ничего была, и вообще – тощая, а ловкая.

– Тебя Русанка зовут. – Утвердительно спросил я.

– Ага, это прирок мой, прозвище, потому что волосы русые, – кнопка дернула себя за косичку. – А ты Михаил.

– Да.

– Я тебя Михуилом буду звать. Решительно сказала Девчонка.

– Ну вот еще!

– Тогда Михуём.

– Щас в глаз дам.

– Попробуй! Ладно, так уж и быть, буду звать Михеем.

– Михеем можно. Дед вот, еще Мишуком зовет.

– Мишук ты и есть, – медвежонок неуклюжий.

– Чей-то неуклюжий?

– Ладно, не ярись. Мишук-то ведь тоже только твой прирок крестильный, – девчонка доверительно наклонилась ко мне, и подав вперед плечи попросила, – ты мне свое настоящее имя скажи.

– Так нет у меня еще настоящего имени, – развел я руками. – Это еще сколько дорасти надо, секретные испытания пройти, тогда вот только дадут.

– А какие испытания?

– Секретные! – Внушительно сказал я, потому что правду сказать, и сам не знал – какие.

– Мал ты еще.

– Сама-то не больно велика! – Огрызнулся я. – У тебя что-ли хочешь сказать настоящее имя есть?