Затишье перед Бурей
Шрифт:
Азура уже неделю не была похожа на саму себя. Почти не выходила из зала для рисования, никого туда не пускала и редко появлялась на семейных ужинах. От бессонных ночей под ее глазами появились синие круги, и это делало ее больше похожей на забитую бабу из тараканьих кварталов, чем на королеву севера. А если женщина с кем-то общалась, то хамила и постоянно покидала место встречи. Ричард понимал ее, ей нужно было время, что бы прийти в себя после потери первенца.
Еще и к самым похоронам, к такому личному трауру, пожаловали гости с юга. Делать было нечего, пришлось устраивать пиры, продолжать готовиться к
Старшая дочь Ликориса хоть и не знала Хэммингса, но с полными глазами печали смотрела на костер и тело. В отличие от нее, младшая дочь Фокстрота относилась к событию проще. Она выражала слова сочувствия, как учили ее при дворце, но не испытывала этого чувства взаправду. Ни Хэммо, ни королевская семья не были для нее чем-то важным. Может, это было и к лучшему.
Сложно пришлось братьям Хэммингса. Ромул постоянно ругался с Доланом из-за того, что второй пытался забыться и отвлечься от смерти младшего двоюродного брата. Рейс грустила, на глазах ее постоянно были слезы, стоило кому-то упомянуть хоть что-то связанное с братом. А маленький Лукас еще ничего не понимал, он лишь таскался за старшими братьями.
В это время решались дела государственной важности. Фенисе Рейвенскорн пришло письмо из Риверклера, от одного из ее приближенных людей, что во время ее отсутствия мятежники подняли восстание и захватили трон. Но герцогиня и не думала бросаться в бой или огорчаться, она продолжала лукаво улыбаться и уверяла Ричарда, что все идет по ее плану.
Ликорис убеждал своих коллег, что в поселении орков у него есть шпион. И что тот отправляет ему информацию обо всем, что происходит там. Эльф по имени Малборн, если не ошибался шпион, собирался бросить вызов старому вождю и занять его место. Самое занимательное, что отметили в последнем письме - Малборн планировал напасть на Вейлнд. Если слова шпиона были верными, то королевство было готово к нападению, и весть разошлась уже по всем владениям.
Рядом с телом Хэммингса положили все, что было дорого юноше при жизни. Однако, за какие-то вещи Азура «билась» с королем. Она пыталась заставить его отдать ей некоторые вещи, с которыми ей самой сложно расставаться. И которые могли бы напоминать ей о сыне. Ричард посоветовался с Фенисой и, пожав плечами, сказала, что ничего плохого в этом нет.
– Заносите, - приказал король. Несколько рыцарей, в числе которых были сир Гарон и сир Беккер, с которыми занимался Хэммо, подняли гроб. Они прошли всю площадь церкви, давая собравшимся попрощаться с ним, и внесли гроб вовнутрь.
– Последние дни он был таким холодным, - произнесла Азура, не сводя глаз церкви. В ее взгляде не было ничего, кроме грусти. И в голосе тоже.
– И сейчас он будет мерзнуть в крипте.
Ричард не ответил.
Сейчас короля тревожили мысли о возможном возвращении его первенца. Того, которого он собственными руками укладывал в гроб. Еще маленького, невинного, но уже достойного короны. Он был нужен королю, и не только ради коронации. Эндал стал воплощением либо Каана, либо Таана. И по пророчествам именно он должен был стать либо погибелью, либо спасением королевства. И судьба так жестоко поступила с ним. А может, наоборот, смерть спасла их от падения великого королевства.
Сзади к Ричарду подошла
– Нам стоит уединиться.
– О чем Вы хотите поговорить?
– спросил Ричард, оперившись на край стола.
Зал малого совета стал их излюбленным местом. Каждые дни они проводили здесь, вдвоем, без лишних глаз. Иногда они были здесь и с королем Фокстротом, но тогда исключительно говорили о политике. Вдвоем же они могли вести разговоры на разные темы, в том числе и о семье.
– О Вашем сыне, - гостья не переставала хитро улыбаться, склонив голову вбок. Это, наверно, было одной из ее отличительных черт, которые так откладывались в памяти.
Королева подошла ближе. Ее глаза сверкнули желтым пламенем, а после она поцеловала Ричарда в губы. Эти поцелуи были недолгими, но после них мужчина не ощущал ничего. Но он и не задумывался о том, что это магия. Как будто и переживания об этом стирало одной волной опустошения. Однако были и свои плюсы. Сейчас боль о потере сына, которую Рич пытался всеми силами заглушить, отошла.
– О Ромуле? О нем нечего говорить.
– То есть, Эндала и Хэммингса Вы уже в расчет не берете, потому что они мертвы. Хотя по поводу первого есть некоторые сомнения, - между бровей Фенисы образовалась морщинка, - а Лукаса потому, что он слишком мал?
Ричард промолчал, глядя в яркие голубые глаза приезжей королевы.
– Вы уверены, что Хэммингс умер?
– спросила она. Вопросы женщины ставили короля в тупик. Она спрашивала об уверенности Ричарда абсолютно во всем, что и так было очевидно.
– Я несколько минут назад приказал внести его тело в крипту, - ответил король, стараясь не показывать своей растерянности.
– Но кто дал Вам гарантию на то, что это именно его тело?
Король нахмурился. Так же, как в ситуации с доверием к Азуре и прочим вопросам, которые задавала Фениса, он ничего не понимал. И ждал ее объяснений. Ведь это не мог быть просто интерес о мыслях Рича.
– Я не был близок с сыном, но уверен, что смог бы отличить его от подставного лица, - голос короля звучал твердо. Он, разумеется, был уверен в том, что видит.
Герцогиня промолчала.
– У меня есть для вас кое-что, - сказал Ричард. Он достал из кармана цепочку с Лунным камнем и, прося позволения, надел его на шею женщины.
Она посмотрела на подарок, а затем, подняв голову на короля, улыбнулась.
– Лунный камень очень красив.
– Я рад, что Вам понравилось, - сказал он.
– И еще кое-что. Впредь Вы - политический пленник в этих стенах.
Он ожидал, что она сорвет с себя камень, но вместо этого она лишь подошла к королю.
– Как пожелаете, Ваше величество, - промурлыкала она, будто бы все шло по ее плану.
Анаэль III
Пир был в самом разгаре. Лукас и Иллор правда сошлись, младший брат принцессы два дня не отходил от нового друга. Сира Мурмура мальчишки познакомили и со старшими сестрами. Котенок совсем небольшой, с ободранным ухом и красивой трехцветной раскраской пушистой шерсти. Лукас приволок его откуда-то со двора, а Ричард, сказав, что тот сам будет за ним ухаживать и когда тот умрет, не будет плакаться, разрешил его оставить.