Затишье перед Бурей
Шрифт:
Линэль успела познакомиться со многими рыцарями, детьми придворных людей и даже с сиром Гароном. От того она вовсе весь вечер не отходила. Они и танцевали, и общались, и смеялись. Наверно, Гарон делал это только из-за учтивости, ведь у него были все мотивы ненавидеть семью Фокстротов.
Во время Великой Войны именно Ликорис Фокстрот убил отца Гарона и всю его семью. Тогда рыцарь уже был в армии короля Ричарда, и только поэтому расправа обошла его стороной. И теперь он остался последним из дома Эленстоунов и мог желать мести семье короля.
– Он рыцарь, - пояснял Долан.
–
– Но в глубине души...
– Ни Линэль, ни ты, никто другой из детей короля непричастен к этому. Единственный, на кого он может быть зол - ваш отец.
Может, его правда.
Под конец вечера Анаэль заметила, что за королевским столом нет королевы Азуры. Оказалось, что ее не было с самого начала. Когда Анаэль задела тему о Хэммингсе, то Ромул и вовсе покинул их компанию. Остались только Анаэль, Долан и принцесса Рейс.
Та, хоть и была похожа на младшую сестренку рыжеволосой полуэльфку, но с Линэль характером не сошлась. Они обе имели пристрастие к рыцарям, и именно поэтому Анаэль думала, что они поладят. Но что-то им не понравилось в друг друге, они так и припирались, пока не разошлись в разные концы зала.
– Ромул очень расстроен смертью Хэммо, - произнес Долан, сделав несколько глотков меда. Анаэль пила вино, привезенное с югов. Ей даже не хотелось пробовать крепких северных напитков.
– После того, как переговоры сорвались, Ромул несколько дней пытался доказать всем, что вино не было отравлено. Он верил словам рыцаря. Но все говорили ему обратное. Он заботился о Хэммо, сидел около его кровати, когда Азура, почему-то, оставила сына на Гарона. А когда королева пришла и заявила, что Хэммо все же умер, Ромул изменился. Он стал еще больше похож на своего отца. Теперь он ищет виноватых в смерти брата, и, угадай, кто попал под его горячую руку?
– Маги?
– предположила Анаэль. Это было разумно.
– Да, маги, - вздохнул Долан, - и нелюди. Все, кто встал под знамена повстанцев.
Это опечалило Анаэль. Она была полуэльфкой, да еще и владела магией в придачу.
Она не спускала взгляда с кронпринца. Он все равно казался принцессе прекрасным. Тот стоял у королевского стола, о чем-то спорил с отцом. Явно был недоволен. Но спустя несколько фраз от короля, смирился, поклонился и отошел от стола. Сделал петлю по залу и подошел к столу, за которым сидели королевские дети.
Его теплая рука коснулась плеча Анаэль, и та вздрогнула.
– Позвольте пригласить Вас на танец, миледи, - произнес он, протягивая ей руку.
Широкая улыбка растянулась по лицу принцессы. Но тут же сменилась на робкую и смущенную, стоило только Анаэль дать отдать себе отчет о происходящем. Ей не хотелось и показаться для принца влюбленной дурочкой, поэтому она лишь подала Ромулу руку, встала и последовала за ним, бросая взгляды Линэль.
Младшая принцесса тут же подскочила к одному молодому рыцарю с длинными черными волосами до плеч, короткой бородой и большими карими глазами. Пара слов, и они уже движутся ко всем танцующим. Линэль, даже не смотря на то, что высшие эльфы растут быстро и обычно славятся своим высоким ростом, не
Анаэль же прислонилась к Ромулу. От него пахло духами и снегом, а сам принц был теплым. Хоть помещение и грели жаровни, Анаэль все равно было холодно. Такая погода была ей непривычна. И вообще удивительно, что после такой резкой смены климата ей не стало дурно.
Но и вино делало свое дело. Кровь прилила к фарфоровой коже лица, голова начинала кружиться и чувствовалась такая легкость, такая уверенность. Девушка привстала на носочки, когда пара перестала танцевать, и потянулась, чтобы поцеловать принца. Но тот отвернулся от нее, подозвал Долана, и когда тот подошел чуть в развалку (ведь и он выпил достаточно), поглядел на отца и произнес:
– Проводи миледи до ее покоев, - голос его звучал громко, и в нем не слышалось ничего, кроме безразличия. О, нет ничего хуже безразличия.
Долан чуть поклонился и проводил принца недовольным взглядом, передразнивая старшего брата. Это заставило Анаэль улыбнуться, хоть она и была грустна.
– Я говорил, что он осел, - развел руками русоволосый.
– Ты ведь определенно не хочешь возвращаться в покои?
– Совсем нет, - согласилась принцесса, - не знаю, с чего Ромул так решил.
Она знала, но не хотела признавать. Принц желал избавиться от нее. А Анаэль мало того, что не нравилась ему, так еще и полезла целоваться. Как же она мылено ругала себя.
– Хочешь прогуляться?
– Долан улыбнулся. Он протянул ей руку, и Анаэль было достаточно протянуть ему свою в ответ, чтобы дать согласие. Девушка помедлила. А затем согласилась.
Он взял ее руку своей широкой теплой рукой и побежал. Они бежали долго, по заснеженным тропинкам, смеялись, несколько раз Анаэль чуть не запиналась о платье и не падала, что веселило ее еще больше.
Они бежали по внутреннему двору замка, старались не попадаться никому на глаза. Уже было далеко за полночь, запрет на выход после десяти никто не отменял. Долан рассказывал, пока они тихо пробирались возле холодных стен крепости, что Ричард назначил запрет на выход, но его сыновья все равно всегда сбегают. Либо просто на потеху, либо в ближайшую таверну.
Потом Долан вел принцессу по коридорам замка, уже без опаски, говоря стражникам, что провожает ее до покоев. Те не знали, где комната принцесс, и без вопросов пропускали их дальше. В этом смысле на юге все было строже. Однажды, Этель провожал сестер до их спален, но один из рыцарей все равно прицепился к ним и отвел всех троих до их комнат.
Ближе к выходу уже во внешний двор они снова тихо ступали по каменному полу, оглядывались, чтобы никто не заметил их ухода. Сердце Анаэль билось: то ли от волнения, то ли от бега, а может и вовсе от выпитого вина.
Они дошли до стойла, где у обычных людей стоят кони, а у семьи Данов - медведи. Большие белые звери, с огромными пастями и лапами. Анаэль вовсе остановилась в проходе, боясь подходить к ним ближе. На что Долан только рассмеялся, взял девушку за руку и подвел к одному из них.