Затишье перед Бурей

Корбут А. Т.

– Его зовут Уббе, - произнес он и положил руку девушки на мягкую шерсть животного, - он мой. Раз мы проделали такой путь сюда, то я предлагаю прокатиться.

– А если нас поймают?

– Не бойся.

– А в лесах безопасно?

– Не бойся, - мягко повторил юноша. Он помог принцессе взобраться на животное, сам сел сзади и послал медведя вперед.
– Мы не уедем далеко в леса.

Медведь шел мягко, изредка ревел, но Долан его тут же успокаивал. Несмотря на дружелюбность Уббе, Анаэль все равно его боялась. Это дикое животное, пусть и наравне с оленями, но в несколько

раз опаснее. Медведь мог перекусить ее тонкие хрупкие кости пополам и даже не заметить этого. Однако, Долан уверял, что Уббе разумный и совершенно безопасный.

Они остановились около реки, совсем недалеко от крепости. Вода с таким-то холодом давно замерзла, но мостик через нее все равно стоял. Долан слез первый, затем поймал принцессу и пригласил ее последовать к дряхлому и совсем неустойчивому мостику.

– Он же вот-вот развалиться, - хихикнула рыжеволосая. Снежинки оседали на ее волосы и ресницы, а когда соприкасались с кожей, то тут же таяли. Ветра почти не было, а прямо над ними светили две луны на чистом небе. Все было, как в сказке.

– Я по этому мосту бегаю уже больше десяти лет, и ничего!
– он заскочил на мосток и потянул за собой принцессу.

– А если вдруг?..

– Вдруг бывает только... Ох, я бы срифмовал, да при принцессе не положено, - он много смеялся, много шутил. Вообще не был похож на Ромула. И Анаэль даже казалось, что племянник короля ей нравится куда больше, чем наследник.

Неожиданно Долан достал из-под шубы бутылку меда, открыл ее, сделал несколько глотков и протянул девушке. Анаэль недоверчиво поглядела и на парня, и на бутылку.

– Ну, не бойся, - настаивал он.
– Я ведь тебе не наркотик предлагаю.

Девушка рассмеялась и приняла бутылку. Неуверенно сделала глоток и тут же поморщилась. Вязкий мед обжог ее горло, но после осталось приятное послевкусие. Переборов отвращение, принцесса сделала еще пару глотков. Теперь уже аккуратнее.

– Я позволяю тебе срифмовать, - повелительным тоном в шутку произнесла рыжеволосая принцесса. Ее голубые глаза горели от радости. Она никогда не чувствовала себя так. Вместо того, чтобы вернуться в покои, Анаэль сбежала с принцем, которого знает чуть два дня, напилась, но ей было весело. Весело и хорошо в компании этого скрытного юноши, который не переставал самоуверенно улыбаться и пить сладкий мед.

– Пук, - ответил он.
– Вдруг бывает только пук.

Девушка ни с того ни с сего засмеялась. Громко и звонко. Глупая шутка, но алкоголь дал волю ее чувствам. Ей не хотелось робко улыбнуться этой рифме, ей хотелось расхохотаться на весь лес. Что она и сделала. Вряд ли этот вечер мог быть лучше в компании Ромула.

Оступившись, принцесса поскользнулась на замерзшем дереве мостика и полетела вниз, ухватив за собой и Долана, который, словно герой, попытался поймать ее. Падение было безболезненным: либо удар смягчили меха, в которые закутала себя принцесса, либо из-за вина перемешанного с медом отключились и болевые ощущения.

Парень упал прямо сверху на девушку. Они были так близко, смотрели друг другу в глаза. Она чувствовала скованное дыхание Долана. А их губы...Были на расстоянии нескольких сантиметров.

Принц был растерян, принцесса тем более. Но сегодня она рассчитывала на первый невинный поцелуй, и ей не хотелось рушить планы и терять такой шанс. Долан был ей приятен, что тут скрывать.

Анаэль чуть подалась навстречу Долану и коснулась своими губами его губ. Целоваться она не умела, поэтому поцелуй продолжил сам юноша. Ей оставалось лишь повторять его действия и не думать о том, как на утро она сгорит со стыда.

Они остановились у дверей покоев. Ведь обратный путь Анаэль думала, взять ли юношу за руку, но мысль о том, что это может его напугать или то, что их кто-то увидит, не дала ей сделать желаемого. Голова шла кругом, а глаза уже медленно закрывались. Они не говорили. Должно быть, оба смущались. Теперь между ними был невинный секрет, который не должен был всплыть наружу.

– Добрых снов, принцесса, - произнес он, глядя ей в глаза.

Вместо слов девушка поцеловала его в щеку, на которой начинала появляться щетина, и вошла в комнату. На кровати уже спала Линэль. В платье, видимо, не смогла переодеться. Интересно, кто провожал ее до покоев? Но Анаэль не хотела сейчас думать об этом.

Она сняла с себя одежду, переоделась в спальное и нырнула под одеяло. Укрылась с головой и заплакала.

Гарон VII

Голова сильно болела после знатной попойки на пиру. Воспользовавшись случаем приезда семьи Фокстротов, Гарон проводил в последний путь собственного сына. Своего первенца. До пира он даже и не осознавал, что по утру собственноручно сжег тело Хэммингса. Мужчина так же тренировал молодых рыцарей, рассказывал истории кухаркам. И только на пиру, когда выпито было уже достаточно, и кто-то заговорил о смерти Хэммо, Эленстоун осознал.

Осознал, что его больше нет. Нет в этих стенах, нет на заднем дворе, больше не слышно его громкого смеха. И что он даже не лежит в своей кровати, больной, холодный, еле дышащий, но хоть как-то живой. Сына больше не было в этом мире.

Он плелся по коридорам крепости, не зная покоя. Самое гадкое, что ему нельзя показывать горечи, нельзя показывать того грустного, ужасного осадка на душе, которым так наполнялось сердце. Для всех Хэммингс был лишь учеником и сыном близкого друга Гарона, но никак не сыном. Если об этом кто-то узнает, если кто-то хоть заподозрит, ему так легко не отделаться. И Азуре тем более.

Где-то в глубине души Гарон даже немного завидовал женщине, ведь она могла в полной мере выплеснуть свои эмоции. Но и жалел он ее больше, чем себя. Он мужчина, им по природе не свойственно испытывать столь сильных эмоций. Нет, не показывать. Но ему хотелось. Хотелось напиться, забыться, но разве он мог?

Эленстоун завернул за угол, как ему на встречу вышел Ликорис Фокстрот и несколько рыцарей. Эльф был слишком обеспокоен своей безопасностью, что казалось Гарону непочтительным жестом. Он приехал заключать союз, но водит за собой стражу везде, где только можно. «Интересно, а с бабами он развлекается тоже под стражей?» - подумал Гарон, когда завидел его.