Затмение: Корона

Ширли Джон

— Оооо, ты так говоришь латинос, будто это что-то плохое.

В голосе его проскользнули нотки опаски.

Жером торопливо съехал с темы.

— Ты что, никогда раньше в тюряге не сидел, в таких вот ё...ных бумажных робах?

— Не-а, был я однажды в городской тюряге. Но там хоть не было этих дебильных машинок для стрижки. Слышь, чувак, если ты Жером, то я Джесси. На самом деле меня звать Хесус, но люди тут, ну ты понел... Косяк есть? Нет? Ой, блин. Ну ладно, привыкну. Я люблю травку. Блин. Косячка нет. Ой, блин.

Он грустно сел на край койки, под свисавшими

сверху ногами Жерома, и потупился. Потом полез под сетку для волос и под то, что оказалось накладными волосами — и вытащил чип из гнезда у основания черепа.

Жером только уставился на него.

— Блин, да с тебя же ща шкуру снимут.

Джесси хмуро разглядывал чип. На нём были следы крови. Гнездо кровоточило. Дешёвка.

— Не, не думаю, тут один пацан на зонде, ему платят, он эту пару дней всех подряд пропускает, п’шта тут русские припёрлись, а он не в курсе, от кого они. Ты в курсе, русские иногда ставят себе чипы.

— Я уверен, что мой чип они отыскать пытались, — ответил Жером. — Быстрый обыск им не помог, но я думал, что тюремные зонды его выявят, и мне добавят ещё год отсидки. Не добавили. Не нашли.

Никто из них даже не думал избавиться от чипов. Это всё равно что глаз потерять.

— Та же история, бро. Мы оба везунчики.

Джесси вложил микропроцессорный чип в рот, как люди поступают с контактными линзами, чтобы протереть их и смазать. Конечно, в микробиологическом смысле чип от этого стал только грязней.

— Штекер болит? — участливо спросил Жером.

Джесси вынул чип изо рта, повертел секунду в пальцах. Чип был маленький, меньше контактной линзы, посверкивал серебристым кремнием и неосмотическим арсенидом галлия через прозрачную интерфейсную мембрану, куда были внедрены примерно восемьсот миллиардов, а может, и больше, нанотранзисторов с искусственными белковыми молекулами.

— Нет, ещё нет. Но если протекает, то заболит, что мама дорогая, так-то, бро.

Он добавил ещё что-то по-испански и покачал головой. Вложил чип обратно в гнездо и постучал по нему ногтем большого пальца правой руки. Значит, вот где у него активирующая мышь: под ногтем большого пальца. У Жерома была в костяшке.

Джесси слегка покачнулся на койке — ровно один раз; это значило, что чип активировался и пересылает данные. Стыковка с нервной системой заставляла немного подёргаться; если чип не заизолирован как надо, тут и штаны обмарать недолго.

— О’кей, — сказал Джесси, расслабляясь. — Так лучше.

Чип индуцировал в его мозгу выделение вазопрессина, сокращая вены и имитируя эффект никотина. Пока сигарет нет, можно на таком вот суррогате продержаться. Высококлассные чипы умели имитировать эффекты синтетического морфина для тех, кто на таком сидел. Но тут-то и крылась Большая Загвоздка. Нужно вовремя себя отключать, чтобы не вляпаться. И лучше проводить очень тонкую настройку, а не то худо будет.

Жером думал о гипотетических сканерах. Может быть, не стоило позволять чуваку пользоваться чипом. Но что бы чикано ни делал, утечки не заметно.

— Что у тебя? — спросил Жером.

— Apple NanoMind II. Куча гигов. А у тебя?

— У тебя «мерс», у меня «тойота». У меня Seso Picante Mark I. Аргентинская штучка.

Интересно, откуда у этого парня бабло на ANMII?

— Ну да, у тебя базовая

модель, но её много для чего хватает. Слышь, у нас имена с одной и той же буквы, мож’скать, начинаются. И нас обоих засадили сюда за незаконные чипы. У нас наверняка есть ещё что-то общее. Какой у тебя знак?

— М-м... — А и правда, какой? Он всё время забывал.

— Думаю, Рыбы.

— Ой блин, не верю! Рыбы мне подходят. Я тут прогонял астрологическую прогу, вычислял, с кем можно вместе зависнуть. С Рыбами можно. А с Водолеями... ну, я Скорпион... не-е, с Водолеями... que bueno [11] .

Интересно, что он имел в виду — можно вместе зависнуть?

Он меня спрашивал, не гомик ли я; может, это у него защитная реакция такая?

11

Как хорошо! (исп.).

Но нет, тут что-то другое.

— Знаешь что, Жером, если ты тоже чип включишь, может, мы тут свяжемся и одолеем гребаный мусорный бачок.

Побег? Жерома пробила холодная дрожь возбуждения.

— Связаться с этой штукой? Перехватить управление? Не думаю, что нас двоих тут хватит.

— Ну да, нам, может, ещё кто понадобится, но мне сказали, Жером, что тут ещё народ припрётся. А вдруг у них тоже имена начинаются с одной и той же буквы? Ну, в смысле, почти с одной и той же.

Вскоре мусорный бачок посетил их снова, трижды с короткими перерывами, эскортируя новых гостей. Это оказались Эдди, пляжник лет сорока, черномазый чувак по имени Боунс, худой как скелет, и транссексуалка по кличке Суиш [12] (если верить мусорному бачку, её настоящее имя было Пол Торино).

12

Swish — зд.: «розга» (англ.).

— Тут разложением воняет, — заметил Эдди. Волосы у него на голове были стянуты в светлый, но грязный сёрферский узел, а тело покрыто обычными для сёрфпанков татухами. Жером подумал, что это сейчас чушь собачья — на побережье столько водорослей развелось из-за океанского загрязнения, что сёрферам негде развернуться. Анаэробики уничтожили пляжи Северной Америки, плодясь в отравленных водах гелеобразными саргассовыми островами. Исследователям этих мест приходилось облачаться в скафандры и кислородные маски.

— Тут так воняет, словно тут кто-то подох, и его на небеса не пустили. В Малибу и то лучше пахнет.

— Это всё жилые кварталы снаружи, — пояснил Боунс. У него недоставало трёх передних зубов, а тощее лицо походило на маску зомби. Но зомби энергичного, склонного сновать туда-сюда при разговоре.

— Сжатый мусор, — сказал он Эдди. — Органика смешана с полимерами, пластиком, что там ещё в мусорных баках, их прессуют в кубики и вывозят, но если компашка по переработке тормознула, кубики начинают гнить. Снаружи жарко, поэтому так и воняет. Мы мусором травим мусоров, так они говорят. Гребаные уроды.