Затворник
Шрифт:
Из дверей хоромины вышел Коршун, потирая заспанное лицо. Отроки на княжеском крыльце лениво поглядывали на поединщиков. К ним присоединились еще двое бояр. Кое-где из окон показались заспанные лица служанок.
– Начали!
– сказал Расветник.
Хвостворту бросился вперед, и ударил, сразу метя в голову, но Клинок мелькнул тенью в сторону, и дубинка просвистела в пустом воздухе. В тот же миг Хвоста так хватило чем-то по спине, что он рухнул плашмя, и подмел пол-двора бородой.
– Стоять!- услышал он голос Рассветника - Цел,
– Чего... чего это...
– бормотал Хвост, отплевываясь от пыли.
Он встал, и подобрал с земли оброненную палку.
– Еще, или хватит?
– спросил Рассветник.
Клинок стоял в двух обхватах от Хвостворту, опустив колотушку.
– Конечно еще!- крикнул Хвост - Я просто еще не собрался толком! Давай. Давай заново!
Клинок молча кивнул.
– Начали!
– сказал Рассветник.
Хвост двинулся навстречу противнику уже осторожнее. Взмахнув дрыном, и снова промазав, он отступил было назад, но Клинок одним скачком метнулся ему вдогонку, ткнул дубинкой под ребра, и отскочил так же мгновенно.
Хвост поднял было руку, ударить в ответ, но тут боль - тупая, тягучая как комок глины, возникла в подреберье и мигом разлилась по всему брюху, сдавила грудь и подкатила к горлу.
– Стоять!
От боли Хвостворту согнулся и опустился на колено, хотел закричать, но из его рта вырвалось лишь вялый шипящий кашель...
– Целый?
– спросил Рассветник.
Хвостворту глухо откашливался.
– Будешь продолжать?
– Да!
– едва выдавил из себя Хвост. Он с трудом разогнулся, Встал с колена, и поднял свою палицу.
– Начали!
– крикнул Рассветник.
Дубинка Клинка опустилась Хвосту на правое плечо - он успел лишь немного отвести в сторону голову, и чуть-чуть - не выше груди, поднять свое оружие, чтобы защититься, но поздно... С криком Хвост схватился за ушибленное место, правая рука свалилась вниз, и повисла в отнявшемся намертво плече, точно тряпочная. Обмотанная овчиной палка стукнулась об землю.
– Стоять!
– приказал Рассветник
Клинок отступил назад, и опустил оружие.
– Да что за...
– крикнул в ярости Хвост, левой рукой подхватил дубинку с земли и неловко зашвырнул ею в Клинка!
– Хвост, стой!
– едва успел крикнуть Пила.
Клинок молниеносно вздернул руку с палицей вверх, и даже не отбил летящую в него дубинку - просто отвел ее в сторону, как люди рукой отводят в сторону занавеску, открывая окно.
Пила не знал закона поединков, но от одной мины, с которой Клинок двинулся на его брата, пильщик насмерть перепугался. А Хвостворту, три года служивший в боярской дружине, закон поединков знал, и опомнившись, он сообразил, какую нешуточную дурость выкинул сгоряча... Страх, как ветер, мигом выдул из его головы досаду, недоумение и злость.
– Постой, постой, добрый че...
– пятясь на полукарачках, и одновременно пытаясь подняться, он запнулся, завалился назад, попытался было опереться на отнявшуюся
– Стой, Клинок! Стой!
– кричал Пила. Рассветник с Коршуном не успели удержать его. Парень встал между Клинком и своим братом, скрюченным в пыли заднего двора.
– Подожди, Клинок!
Клинок, почти не сбавив шага, дернул одной рукой Пилу за ворот, и дубравец отлетел с его дороги как соломенный. Встав над перепуганным Хвостом, витязь надавил дубинкой на горло незадачливого противника.
Кадык Хвоста сдавило между дубинкой и шейными позвонками словно в тисках. Ни глотка воздуха не могло проникнуть в грудь. Ноги и руки были свободны, но двинуться, схватить и попробовать отбросить дубинку, или ударить Клинка, парень смертельно боялся: он чувствовал, и не мог усомниться ни на мгновение, что одно лишнее движение, и горло превратилось бы в смятку, как яблоко под тележным колесом. Пила, приподнявшись на четвереньки, тоже замер в ужасе. Вспомнился и возник перед его мысленным взором, так ясно, словно вот сейчас был здесь, мертвый Краюха, тусклая свечка над его телом в маленькой каморке, пустой стеклянный взор... "Остались я и Хвост. Если его убьют - что делать тогда!" - промелькнула в голове та давнишняя мысль, с которой он навечно закрыл младшему брату очи...
Не ослабляя натиска, но и не надавливая сильнее, Клинок чуть пригнулся над Хвостом, и негромко сказал:
– Так нельзя.
Хвост готов был поклясться боярской честью, памятью отца с матерью, Землей и Небом, Страной-где-облака-рождаются-под-землей, всеми ее царицами, и своей собственной шкурой в придачу, что никогда больше в жизни не нарушит правил учебного боя, но не мог ни слова сказать, ни кивнуть головой - только пялил на Клинка ошалелые от страха глаза.
Клинок отвел руку с палицей назад, и Хвостворту, зайдясь кашлем, перевернулся на бок. Слезы ручьями лились по алому лицу.
Подбежав к Хвосту, Пила склонился над ним на коленях.
– Что ж ты, а! Я ж говорил тебе, осторожнее!
– Катись... Катись к волкам!
– огрызнулся Хвост сквозь кашель и хрип.
– Вот, ты как заговорил!
– вскрикнул Пила - Когда я тебя предупреждал, ты только скалишься, а теперь катиться посылаешь! Что?! Кто из нас теперь тютя!
– Уйди, по-хорошему прошу...
– пробубнил Хвостворту.
– Ладно, не свирепей только!
– сказал Пила, помогая брату подняться - Будет тебе наука!
– Слушай, брат!
– сказал Хвостворту вполголоса - Он ведь меня сейчас мог убить запросто.
– Так а я тебе что говорю - он страшно сильный воин!
– Да не про то я!
– сказал Хвост - Он меня по закону мог убить.
– Как это?
– спросил Пила.
– Вот так это... кто нарушает закон поединка, тот сам вне закона. Его противник может убить на месте.
– Вот же ты дурак!
– изумился Пила - Да куда тебя, скажи, леший дернул дубинками кидаться, если ты все это знаешь!