Затворник
Шрифт:
– Его Хвост зовут?
– спросила Лиска.
– Вообще-то Хвостворту полностью, а так обычно все говорят - Хвост. Он брат мой.
– Брат?
– спросила Лиска - Не больно-то он на тебя похож!
– Я в отца пошел, а он, говорят, - в деда по матери. Ты ведь тоже, на свою сестру не очень похожа. Она у тебя тонкая, как иголка, а ты...
– А я какая?
– заинтересовалась девушка.
– Ну, ты...
– протянул Пила. Лиска была не выше среднего девичьего роста, а телом - не полна, но плечи ее были округлыми, а очень внушительную грудь не могло скрыть свободное платье.
– Ну говори, какая я!
– засмеялась
– Ты такая, какие всем мужикам нравятся - сказал Пила - Не тонкая, не толстая, а в самый раз.
– О, прямо-таки всем!
– усмехнулась она - Ну, буду знать, буду знать! Так что брат твой? Он старший у тебя?
– Нет, средний... Ну, раньше был средний, теперь - младший... Младшего мы провожали недавно.
– А выглядит он, как будто старше тебя.
– сказала девушка.
– Он из-за гор вернулся, с войны, с плена, да еще черти откуда. Вот его и состарило.
– Ясно. Ну, по нему сразу видно, что он много повидал! А почему у него имя такое необычное?
– Шепелявит потому что.
– Он шепелявит?
– удивилась Лиска - Что-то я не замечала..
– Да как можно не заметить?
– спросил Пила - Он говорит, как будто у него хвост во рту, поэтому так и назвали! Его и понимать-то почти никто не понимает с непривычки!
– Вроде разговаривает, как все приезжие.
– сказала Лиска.
– Постой, ты про кого говоришь-то?
– почуял Пила неладное.
– А ты про кого?
– спросила девушка.
– Да про Хвоста же! Сейчас он с твоей сестрой тут выплясывал!
– Да ты что, нет!
– засмеялась в ответ Лиска - Ой... Такие сестре никогда не нравились! По этому сразу видно, какой он перекати-поле, на всех девках Каяло-Брежицка женился бы разом! Если бы она на таких глядела, давно бы уже замужем была - здесь их вокруг всегда - пруд пруди! Все-таки на Струге живем, с княжеской дружиной! Они хвосты распушат, нос задерут так, что под ворота не пройти - а сестре плевать на них с высокого берега! Про таких отец говорит: "Наторгует на деньгу, насвистит на рубль"
– Ну, не совсем уж так!
– вступился Пила за брата.
– Конечно, не совсем так! Это ж поговорка. Ну согласись, любит твой брат и похвастаться, и показать себя во что бы то ни стало? Так?
– Ну есть такое, конечно.
– Вот видишь! Из него это прямо прет! Я его не сужу, откуда мне знать, какой он на самом деле есть, но вот эта черта у него как дым из трубы валит! А Огневке такие никогда не нравились.
– Так про кого ты думала-то?
– спросил Пила.
– Да про того, с кем вы каждое утро на палках деретесь!
– Клинок, что ли?
– Во!
– сказала Лиска - Клинок! Это как раз про него, а то ты про хвост какой-то говоришь, не в обиду твоему брату! Это ему подходит имя! Он весь - как будто стальной, и такой... ну, как настоящий клинок - враз насквозь проткнет!
– Значит, твоей сестре такие нравятся?
– спросил Пила.
– Да! Она говорит - добавила Лиска, придвинувшись к Пиле ближе и понизив голос - что от его взгляда мурашки по коже бегут, и хочется на плечи ему пасть. Какой он, расскажи?
– Как сказать, какой...
– озадачился Пила - Он нелюдимый, как будто. Неразговорчивый - сколько я с ними мотаюсь, месяц целый, считай - так от силы три слова сказал. Но по нему видно, что он суровый, строгий такой... Он очень сильный - он ростом меньше меня,
– Злой?
– спросила Лиска.
– Да нет, он спокойный. Мне кажется, его если кто заденет по пустяку, то он спустит, даже не посмотрит. Но если вдруг действительно надо будет - то за раз хоть десять воинов убьет.
– Да мы видели, как он дубинкой орудует!
– Вы что ж, подсматривали за нами?
– Не подсматривали, просто окно наше прямо на двор выходит, где вы упражняетесь. Вот и видим. Ну, то, что ты сказал, так-то по твоему другу тоже видно.
– Ты смотрю, прямо насквозь всех видишь?
– спросил Пила.
– Ну, тоже не без того.
– самодовольно улыбнулась Лиска.
– И меня?
– Тебя... Ты вроде из себя тихий, скромный весь. Но это снаружи, а внутри ты - прочный. Есть в тебе, кажется, надежный костяк. Вот если этот Клинок ваш - он и снаружи, и снутри как железный, то по тебе не каждый с виду скажет, кто-то даже тютей тебя назовет...
– Брат меня так называет!
– засмеялся Пила.
– Ну вот видишь!
– воскликнула Лиска - Я все проницаю, даже до слова! Но брат-то твой, наверное знает, какой ты на самом деле, что ты много, чего можешь. А дразнится, только чтобы расшевелить тебя! А я по тебе и так вижу, что ты сильный, даже не зная, что ты злыдня убил, я бы это поняла! Неладно скроен, да крепко сшит - так про тебя можно сказать.
– Ну... ладно. Вроде бы не обидела...
– сказал Пила.
– Вы все сильные.
– сказала Лиска - И князь ваш, и твой друг, Клинок, и ты. И брат твой тоже, может быть, когда надо твердый как камень, правда при этом хочет казаться целой горой! И воевода, который вчера храбровцев привел - княгиня, знаю, его распекла, но все равно, она тоже рада, что теперь такой воевода есть в городе, потому что он тоже - очень сильный человек! Глядя на вас мы как ожили все!
– Чего так-то уж...
– смутился Пила.
– Так и есть. Ты ведь не знаешь, что тут было перед вашим приходом!
– Улыбка вдруг слетела с лица Лиски - Знаешь, как мы вас ждали, даже не вас, а хоть кого-то! В каком мы все были страхе! День за днем, день за днем! Сначала князь с полками ушел, и все ждали какой-нибудь вести, сами не свои. Потом вечером прискакали гонцы с вестью, что князя разбили - в полчаса весь город знал! Слышал бы ты, как весь город в один голос закричал! Во всех дворах разом кричали и плакали! От страха все чуть живы! Все одно и то же думали - что вот-вот табунщики на город нападут! Только с восхода кто-то появится, так по всему городу сразу разносилось, что ыкуны идут, и у всех душа в пятки - а оказывалось, что это беженцы... Как вспомню этот день - так поверить не могу, что это только один день был, так минуты страшно долго тянулись! Мы ведь помним все, как они приходили со стреженцами, при прошлом князе! Я маленькая была, но все помню! Тогда горели оба подола, на правом берегу и на левом: это небо черное все от дыма... столько дыма, что даже здесь, на Струге было не продыхнуть, и этот запах паленого мяса везде! Стреженцы тела грудами стаскивали и жгли у нас на виду... Я до сих пор, если слышу запах, что курицу или свинью обжигают, меня аж выворачивает! Все ждали, что снова такое будет, не живые не мертвые, все, весь город... А вы пришли, и как будто солнце из-за туч выглянуло! Сразу задышалось по-другому! Теперь вот уходите...