Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина
Шрифт:
Однако, несмотря на внешнее сходство, позиции Гоббса и Локка весьма отличались друг от друга, поскольку были включены в разные по своим целям линии аргументации. Гоббс пытался решить проблему рамок арбитража в том случае, когда власть суверена и власть Божья вступают в конфликт. Согласно Гоббсу, «Иисус есть Мессия» – единственный догмат, несогласие с которым суверена может оправдать непослушание последнему, поскольку этот догмат касается дела личного спасения человека.
С точки зрения англиканской церкви, гоббизм был позицией, отрицавшей необходимость особой, духовной власти. Но если Гоббс считал, что «церковь… есть то же самое, что и светское государство, состоящее из людей, исповедующих христианство», то Локк видел в церкви «свободное и добровольное сообщество», существующее в рамках светского общества. Гоббс провозглашал «христианское государство» равным церкви. С точки зрения Локка, государство не должно вмешиваться в дела
Проблема, которую решал своим произведением Локк, имела мало общего с проблемой Гоббса, на что намекал и благожелательно настроенный Уиллис, говоря о том, что, возможно, автор «Разумности христианства» питал благие намерения , создавая свой трактат, а определение им догматов о Троице и об искуплении как «сопровождающих» является просто неудачным выражением авторской мысли.
Согласно официальной точке зрения церкви, по-видимому изложенной Уиллисом (но не Эдвардсом), Локк не был еретиком, он просто как бы случайно повторил мысль Томаса Гоббса. Локку даже пришлось специально заявить во второй «Виндикации», что он вообще никогда не читал Гоббса, как и социнианских авторов – Социна, Крелла или Шлихтинга, и поэтому не мог ничего из них заимствовать. Однако даже самый непредубежденный читатель способен увидеть сходство некоторых, пусть не всех, идей «Разумности христианства» и «Левиафана», прежде всего в третьей части последнего, а еще точнее – в главе XLIII под названием «О том, что необходимо для принятия человека в Царство Небесное». Идеи эти, впрочем, не принадлежали исключительно Гоббсу, а имели долгую историю: до «Левиафана» их можно было найти в работах любимого Локком Уильяма Чиллингворта [522] , а позднее у Филиппа ван Лимборха.
Современным локковедам известно, что Локк все же читал и даже делал выписки из социнианских авторов Иоганна Крелла и Иоганна Фолькеля, не говоря уже о том, что в его библиотеке была богатая подборка как социнианской, так и унитарианской литературы [523] . Однако сказать точно, что такое социнианство, в Англии конца XVII в. не мог никто, поскольку оно было превращено в политический ярлык, который при желании наклеивали на кого угодно. В какой-то момент в социнианстве был обвинен даже архиепископ Кентерберийский Джон Тиллотсон, который в ответ посетовал, что настали времена, когда любое упоминание о разуме приводит к тому, что на вас ставят позорное клеймо «социнианин».
Главный довод Эдвардса, доказывающий, с его точки зрения, социнианство Локка, это то, что Локк говорит о существовании немногих фундаментальных догматов , принятие которых делает человека христианином. Однако и эта идея не была собственно социнианской, более того, ее высказывал и Кальвин в первой главе четвертой книги «Наставления в христианской вере». Что уж говорить о таких фигурах, как Себастиан Кастеллио (или Себастьен Кастеллион) [524] , Эразм, Якоб Аконтий [525] , Джон Хейлс [526] , Чиллингворт, Джереми Тейлор [527] . Практически те же взгляды, что и Локк, высказывал его друг, вильгельмит и епископ Эдвард Фоулер [528] . Традиция поиска «фундаментальных» догматов была давней и включала таких авторов, как Бенджамин Уичкот [529] , Джон Смит [530] , Джон Пирсон [531] , Джон Уортингтон [532] . Наконец, из официальных фигур англиканской церкви сходные идеи развивал Тиллотсон [533] .
В Нидерландах ремонстранты придерживались концепции «фундаментальных догматов» со времен Симона Епископия [534] . В письме Локку от 22 октября 1703 г., принеся извинения за поздний отклик на «Разумность христианства», Лимборх пишет, прочитав французский перевод этого трактата: «Придерживаюсь того же мнения, что и автор столь выдающегося произведения, ибо когда, отставив в сторону настолько, насколько это возможно, всякие эмоции и предрассудки, я читаю Писание, ничто не кажется мне более ясным, чем то, что необходимо именно то верование, на котором он постоянно настаивает, по сути, единственное верование, в силу которого мы называемся христианами: что Иисус есть Христос, или, скорее, Мессия, обещанный пророками евреям. Если бы к этой спасающей истине, единодушно признанной и постоянно проповедуемой всеми, кто называет себя христианином, не было добавлено никаких других догматов… мы имели бы истинно универсальную и апостольскую церковь, в которой было бы одно сердце и одна душа во всех верующих: всякий искал бы для себя в Писании правило веры и жизни; никто не предписывал бы закона веры другому; никто не называл бы своего брата проклятым из-за несогласия с ним… и не пытался бы расколоть церковь. И тогда нормой нашей веры были бы не человеческие декреты
Наконец, следует упомянуть о позиции Самюела Гартлиба и его круга (прежде всего Джона Дьюри), в течение десятилетий проповедовавших «примирение». Дьюри, пользовавшийся в 1630-х гг. поддержкой и доверием архиепископов Лода и Ашера, считал необходимой выработку новой и более общей формулы «согласия», «общего, фундаментального исповедания веры среди тех христиан, которые признают Священное Писание единственным правилом веры и служения» [536] . Это могло бы прояснить «фундаментальные истины христианства», под которыми подписались бы все евангелические церкви.
С этой целью Дьюри в течение полувека (!) проводил при поддержке шведского правительства политику «челночной дипломатии». Находясь в постоянных разъездах по европейским странам, он разъяснял представителям различных деноминаций позиции их противников, выставляя их в наилучшем свете. В противовес несущественному, безразличному (adiaphora) следовало найти нечто существенное, служащее всеми признаваемой цели. Джон Янг заключает главу об экуменизме Дьюри описанием общей для Гартлиба и его круга идеи «новой реформации », попытки начать все сначала, вернуться к корням. «Время споров по мелочам прошло: теперь необходимо было посмотреть новым взглядом на все Творение, научиться новому и более точному прочтению Писания, Природы и самого Человечества» [537] . В конце жизни Дьюри высказывал идею о необходимости преодоления раскола не только между протестантами различных деноминаций, но и между протестантами и католиками.
Важной особенностью «пути фундаментальных догматов» (the way of fundamentals) было то, что многие его приверженцы отказывались приводить их конкретные списки, ссылаясь на то, что люди разнятся по своим способностям и потому единый список может на самом деле навредить делу спасения. В этом плане Локк поступил очень смело, предложив даже не несколько догматов, а всего один – на том основании, что уж он-то должен быть понятен всем и каждому.
Локк занят поиском «простого благовестия», которое, по его мнению, содержится в Писании и которое настолько ясно там изложено, что надо лишь «правильно» его прочитать. «Разумность» христианства заключается в его простоте и понятности даже для необразованных людей. Именно о разумности, простоте и понятности проповедей Христа и его апостолов и говорится в трактате Локка. Все части Божественного Откровения истинны, и тем не менее Бог указал на некоторые истины как на существенно необходимые для вступления в церковь и спасения. Что же касается полноты веры, то христианин должен веровать во все Откровение без исключения, но после того, как он уверовал в главное.
Согласно Локку, соборные послания не могут быть источником фундаментальных догматов, поскольку они были адресованы христианам, которые, по определению, уже осведомлены о таких догматах. Именно поэтому, хотя в «Разумности христианства» Локк опирался в том числе и на соборные послания, свои аргументы он черпал главным образом в Евангелиях и Деяниях апостолов.
В лавлейсовской коллекции содержатся подготовительные материалы к «Разумности христианства», свидетельствующие о тщательном анализе Локком Библии, о составлении списков цитат из Писания, озаглавленных «Верить», «Мессии», «Сын Божий», «Царь», «Спаситель», «Евангелие», «жизнь и смерть» и др. [538] О других материалах свидетельствуют его книжные покупки, сделанные в начале 1695 г., а именно катехизисы и символы веры: вестминстерское, конгрегационалистское, баптистское, квакерское. Сохранившаяся часть библиотеки Локка содержит символы веры и катехизисы практически всех конфессий, деноминаций и сект.
О методе, примененном Локком, говорит он сам на первых же страницах трактата, заявляя, что Священное Писание «должно и в целом, и в важнейших пунктах быть понято в простом и прямом смысле слов и фраз, какой, как можно предположить, они имели в устах тех, кто их произносил, употреблял соответственно языку того времени и той страны, в которых они жили, без высокоученых, искусственных и надуманных их смыслов, которые выискиваются и навязываются им в большинстве систем богословия» [539] . Или: «Авторы и спорщики по вопросам религии наполняют ее тонкостями и облекают в понятия… как если бы не было другого пути в церковь, как через академию или ликей. Большая часть человечества не имеет свободного времени для освоения наук, логики и сверхтонких дистинкции школ» [540] .