Заветы предательства

Райт Крис

— Вскоре мы отбываем на Чондакс, — продолжил Таргутай. — Надо поохотиться на орков. Хан знает, что нам предстоит, и он прислушался к вам. Он просил передать, что если вы пожелаете, то можете присоединиться к нам. Нашему курултаю нужен опытный советник, такой, что не боится говорить правду, которую не желают слышать.

Легионер снова улыбнулся.

— Мы знаем наши слабости. Все меняется, и мы должны измениться. Что думаете?

На мгновение я не поверила своим ушам. Решила, что Есугэй шутит, но тут же подумала, что он не из шутников.

— А вы летите на Чондакс? — спросила

я.

— Не знаю. Может, скоро узнаю. Так вот, присоединиться к нам непросто. У нас есть обычаи, диковинные для посторонних. Возможно, вам будет лучше в вашем Департаменто. Если так, мы поймем.

Пока Таргутай говорил, я приняла решение.

Во мне вспыхнуло будоражащее чувство прыжка в неизведанное, нечто столь же нехарактерное для меня, как и временная забывчивость в разговоре с Ханом. Учитывая события последней пары часов, несложно было поверить, что судьба дает мне возможность что-то сделать со своей жизнью, уйти от роли безымянной шестеренки в бесконечном механизме.

— Вы правы, говоря, что я не понимаю вас, — сказала я. — Мне почти ничего о вас неизвестно.

Я старалась ровно произносить слова, чтобы показаться более уверенной, чем на самом деле. Мне хотелось смеяться, наполовину от восторга, наполовину от страха.

— Но я могу научиться, — добавила я.

VII. ШИБАН

Прошло еще два дня, прежде чем мы добрались до центра. Все это время мы с Торгуном сражались вместе, сочетая наши разнообразные умения, и пытались не перечить друг другу. Порой я рвался в наступление, и терранин не возражал; иногда он желал зачистить участок перед выдвижением, и я соглашался.

Но не все было так просто. Мои бойцы неохотно взаимодействовали с терранами. Мы почти не общались: я встретился только с одним из заместителей Торгуна, угрюмым воином по имени Хаким, и обменялся с ним лишь парой слов. Но, несмотря ни на что, мы учились друг у друга. Я осознал, что в тактике его братства есть достойные приемы. Надеялся, что он так же думает о нашей доктрине.

К моменту прорыва в сердце Дробилки мы уже понесли большие потери, чем за все предыдущие годы кампании. В истерзанном Братстве Бури осталось едва ли две трети бойцов, но я не сожалел об этом. Никто из нас не сожалел. Мы всегда знали, что зеленокожие будут яростно драться за свой последний оплот, а погибшие пали смертью истинных воинов.

Правда, имей мы больше времени, я помянул бы Бату, который всегда был близок мне. Я помянул бы и веселую душу Хасы — он мог достичь величия, если бы выжил там.

Сангджай извлек бессмертные составляющие их тел, чтобы частичка воинов вечно жила в подвигах тех, кто придет следом. Как и всегда, мы забрали броню и оружие павших, но вернули их смертные тела земле и небу Чондакса. Даже в ущельях, где ветра не были так сильны, мертвецы начали исчезать у нас на глазах. Я понял, что мир скоро сметет наши следы с плато, где мы так жестоко бились, где пролили столько крови. Оно вновь станет белым, как кость, пустым и гулким.

Я видел монументы, возведенные Империумом на Улланоре, и восхищался ими. Они простоят тысячелетия, но на Чондаксе не останется ничего, что напоминало бы о нас. Мы, словно призраки, недолго порхали над его пустошами и убивали врагов, а затем планета очистилась от нашего присутствия.

Но битвы там были вполне настоящими. Безжалостные непрерывные свирепые битвы — вот что было настоящим. Мы устали, добираясь до центра Дробилки, ведь орки измотали нас своим

неослабным сопротивлением. Потеки крови окрасили мою броню в грязно-коричневый цвет. Нагрудник покрывали сколы и трещины, на шлеме виднелись отметины от клинков. Постоянно ныли мышцы, хотя природное телосложение и генетические улучшения и делали их пригодными для нескончаемых боев. Я не спал несколько суток.

И все же, когда мы взобрались на крайнюю гряду, остановились вдоль края длинного утеса и окинули взором цель наших трудов, то воспрянули духом.

Мы увидели последнюю гору, ветшающую крепость врага, и улыбнулись.

Впереди была широкая круглая впадина, как будто вырытая среди неровных скал какой-то гигантской ложкой. Мы стояли на ее южном краю и смотрели на север, в центр. Едва различимые кручи на дальней стороне терялись за пеленой пыли. Склоны углубления были гладкими и пустыми, широкие участки обнаженной породы поблескивали в свете солнц. Земля уходила вниз пологой дугой, дно находилось на глубине почти двухсот метров.

В центре чаши возвышалась цитадель — островерхая скала, потрескавшаяся и зазубренная от времени. Она вздымалась из голого камня, словно охотничье копье, пробившее тушу зверя. Поднимаясь более чем на две сотни метров, пик расщеплялся на несколько вытянутых зубцов, которые переливались на свету, будто расколотая кость.

Зеленокожие долго трудились над крепостью. Возвели стены вокруг нее, установили сторожевые вышки, соединили тонкие каменные башенки винтовыми лестницами. Бока их оплота щетинились орудиями, из его основания тянулись столбы черного дыма и копоти. Дальше вглубь рычали громадные машины — двигатели, генераторы, кузнечные механизмы. Я предположил, что орки перенесли их с одного из своих космических скитальцев колоссальных размеров. Возможно, он давно уже рухнул на Чондакс и постепенно был превращен в базу для последнего бастиона чужаков.

В цитадель вели многие ворота, все с тяжелыми перемычками из тронутого ржавчиной железа. Парапеты над ними кишели тысячами зеленокожих, которые наполнили воздух дерзкими воплями. Во много раз больше ксеносов, вероятно, укрывалось в глубине оплота, готовясь к отражению неизбежной атаки.

Почти у вершины беспорядочной груды перекрывающихся построек находилась тяжелая конструкция из склепанных листов металла, которая отдаленно напоминала громадную голову орка. Башка была втиснута в центр скопления шатких орудийных платформ и кособоких стен. Я рассмотрел на ней десятиметровые клыки и пылающие глазницы диаметром в человеческий рост. Угловатый череп покрывали размазанные полосы алой и желтой краски. Также на его поверхности танцевали искорки лимонно-зеленого света, что говорило о наличии примитивных щитов.

Возможно, этот объект был каким-нибудь артефактом квазирелигии чужаков, или логовом для их шаманской касты, или замысловатой казармой для элитных воинов. Может, там пребывал их вожак — сидел во тьме, как раздутое насекомое, пока приспешники умирали за него.

Мастерство строителей удивило меня. Мы ни разу, даже во время бойни на Улланоре, не встречали у орков подобных зданий.

Изучая постройку, я отыскал истину. Хейны быстро учились, мы всегда знали об этом. Если армии, собранные против зеленокожих, не уничтожали их бесследно, они рано или поздно обращали любое оружие против его владельцев. Даже здесь, сгибаясь под тяжкими ударами, не имея надежды, они по-прежнему корпели над новыми орудиями истребления.