Зайти и выйти
Шрифт:
Неизбежность предстоящей смерти была вполне очевидной, и Юра уже не первый раз за сегодняшний день попрощался с жизнью. Несмотря на провальное для врага, с точки зрения внезапности, начало наступления, сейчас оно развивалось вполне динамично – уничтожив дозоры и ломая рубежи обороны, противник уверенно двигался по селу. Трофимову была неизвестна причина, по которой старшие начальники не отдавали команду на открытие огня артиллерии, и это тяжёлым бременем ложилось на сознание, заставляя невольно думать о предательстве – ведь как много ходило в войсках слухов о переходе на сторону врага некоторых генералов,
Безотносительно того, будет артиллерийская поддержка, или не будет, врага нужно было уничтожать всеми имеющимися средствами – Юра это понимал нутром, всем опытом своей военной службы.
Глядя сейчас в оптический прицел своей винтовки, он почувствовал, как его сознание заволакивается боевым азартом. Смерть, она вот, рядом, летала над головой и била в противоположную стену, но она уже была безразлична Трофимову. Сейчас главным чувством было желание уничтожать врага – безраздельно господствуя над жизнями десятков людей, волею судьбы ставших его противниками.
Четыреста метров для «Манлихера», как, впрочем, и для СВД, не предвещали врагу ничего хорошего. Ганжа открыл огонь в высоком темпе – полуавтоматическая винтовка позволяла делать несколько десятков выстрелов в минуту без снижения качества прицеливания.
Юра прицелился: украинский солдат практически весь скрывался за могильной плитой, высунув только голову. Ошибка многих людей состоит в том, что если они чего-то не видят, то могут полагать, что и сами они не видны для другой стороны. Подобная ошибка усугубляется наличием у другой стороны мощных приборов наблюдения и оптических прицелов высокой кратности. Прицельную точку своего «Люпольда» Трофимов остановил на переносице противника и плавно потянул спуск. На такой дальности пуля прилетит с небольшим вероятным рассеиванием в несколько сантиметров, гарантируя попадание в габарит высунувшейся головы.
Винтовка ударила в плечо, человек за могильной плитой мгновенно исчез. Юра быстрым движением руки открыл затвор, гильза прыгнула на пол.
«Холодный», - подумал Юра не про убитого, а про первый выстрел с «холодного» ствола. После нескольких выстрелов ствол будет уже настолько горячим, что неминуемо изменится средняя точка попаданий, что нужно будет учитывать при последующей стрельбе – он это уже знал, едва ли не как профессиональный снайпер.
Закрыв затвор, Трофимов высмотрел следующего – пригнувшись, он крался между могильных плит. Спустя несколько секунд человека не стало, а его тело свалилось там, где и положено быть мёртвым – сельское кладбище стало быстро пополняться новыми обитателями.
Со стороны Петровки стали раздаваться взрывы – то ли своя артиллерия стала накидывать по врагу, то ли лажала вражеская – ясности не было никакой.
В район школы стягивались бойцы со всех направлений – откуда только можно было ещё безопасно отойти. Командир третьей роты постепенно втянулся в работу и стал организовывать оборону квартала, под непрерывным миномётным и артиллерийским обстрелом расставляя людей по домам, назначая им сектора обстрела.
Воробьёв не давал живой силе противника продвигаться вдоль улицы, а по дворам непрерывно били АГСы, затрудняя движение противника под защитой построек.
Подвал школы был уже наполнен ранеными,
Когда со стороны кладбища показался танк, с крыши школы по нему немедленно пустили ракету, но она прошла мимо. Определив место пуска, танкисты открыли огонь по зданию школы, и первый прилёт пришёлся в класс, соседний от того, где находилась снайперская пара Трофимова.
В голове словно выключили звук – стало тихо-тихо. Слева от себя Юра увидел падающую кирпичную стенку – школьные шкафы, кирпичи, штукатурка, облако пыли. Обломки стены и мебели навалились на него, хороня под собой. Чувствуя, как его придавило к полу, Юра крикнул… но голоса своего не услышал.
В облаке пыли появилось лицо Тимура, он что-то говорил, но тишина в ушах не позволяла слышать. Напарник ухватил Трофимова за снаряжение и стал вытаскивать из груды «строительного мусора».
Юра поднялся, посмотрел на место, где только что стояла прочная стена – в клубах дыма и пыли открывался вид на соседний класс. Он подхватил винтовку, рассыпанные на полу патроны, сколько успел подобрать, сложил в сбросник и побежал за Ганжой. Они спустились на второй этаж, где оборону держали разведчики.
Появился звук – Юра стал слышать.
– Чем это вас там? – спросил Шаманов. – Вся школа подпрыгнула!
– Танк, - ответил Трофимов, с удовлетворением слыша самого себя. – Убейте его скорее, иначе он нам всю школу по кирпичикам разберёт.
С крыши полетела вторая ракета. В этот же момент на третьем этаже раздался ещё один взрыв – прилетел очередной танковый снаряд. Здание тряхнуло.
– У меня координаты запросили, - сообщил Сергей. – Сейчас, наверное, ударят. Не прошло и трёх часов…
– Куда нацелил?
– «Градами» попросил коровник отработать, там резервы противника находятся. «Геноцидами» - район кладбища и севернее, по всей лесополосе.
– Тимур, работаем…
Трофимов, шатаясь от головной боли, внезапно возникшей слабости и дрожи во всем теле, направился обратно к лестничному маршу. Вернувшись в «свой» кабинет, он быстро оборудовал новую позицию – так же поставив стол в центре класса, и сев на стул с торца стола. Тимур занял свою прежнюю позицию и тут же открыл огонь.
Юра смотрел в прицел и не мог сфокусироваться. Вначале он даже пытался подогнать оптику под глаз, отстраивал параллакс, менял кратность, но всё тщетно – прицел не давал требуемую картинку. Внешний осмотр самого прицела ничего не дал – повреждений он не имел.
– Я всё, - сказал Трофимов, наконец-то догадавшийся о причинах. – Не могу стрелять…
– Патроны кончились? – спросил Тимур.
– Нет, - ответил Юра. – Похоже, глаза стряхнуло немного…
Со стороны коровника стали раздаваться частые взрывы – туда прилетел пакет «Града». Прямого урона наступающим подразделениям удар не нанёс, так как враг в основном уже действовал на территории села, но резервы потрепал, наверное, изрядно.