Зайти и выйти
Шрифт:
– О, как… - Юра вспомнил, как буквально полгода назад искал деньги на сложную и дорогую операцию маме, и как от него отвернулись все те люди, которые могли бы с лёгкостью помочь – и у них бы не убыло – но не помогли.
– Да, - кивнула лейтенант. – Сейчас так.
– А раньше было иначе? – осведомился Трофимов.
– Раньше справку для получения страховки выписывал начмед части. Знали бы вы, сколько всяких ушлых штабистов и тыловиков оформили себе по две-три лёгкие контузии, диагностирование которых – дело очень зыбкое и неконкретное. И деньги получили…
– Да, я что-то такое слышал, - кивнул Юра.
– Теперь же действует приказ, который поставил на этом безобразии точку.
– А лёгкую контузию комиссия может и не выявить? – предположил Юра.
– На ВВК обязательно будут делать томографию головного мозга, и это исследование на сто процентов покажет, была контузия на самом деле, или она были симулирована.
Трофимов почувствовал, что девушка-лейтенант, таким образом, даёт ему последний шанс одуматься, на случай, если он сейчас пытается симулировать свою контузию. Чтобы потом не отвечать перед законом за мошенничество. Стало понятно, почему врач на приёме так быстро согласился с озвученной Трофимовым версией – военный медик повидал много разных контуженных и «контуженных», и в итоге пошёл по наиболее верному пути, взваливая всю ответственность за принятое решение на плечи ВВК.
– Оформляем? – спросила она.
– Да, - кивнул Юра.
– Хорошо, - она раскрыла удостоверение личности и стала вписывать в форму необходимые данные.
Всю процедуру оформления Юра сидел молча – строгий голос и эмоционально выгоревший взгляд девушки не предполагал никакого, даже самого лёгкого балагурства.
***
Возвращение в Николаевку было омрачено потерей правого заднего колеса, в которое попал осколок от взрыва мины, прогремевший метрах в ста от машины. Оставшиеся несколько километров проехали на пяти колёсах, не пожелав заниматься заменой его на запаску под обстрелом врага. Колесо поменяли уже в селе, заехав в один из коровников, приспособленный под «скрытную» стоянку боевой и специальной техники. В качестве новой «запаски» использовали колесо с разбитого взрывом КамАЗа роты материально-технического обеспечения, который был брошен на окраине Николаевки. Кроме колеса поживиться больше было нечем, так как машину уже основательно помародёрили все те, кто обратил на неё внимание раньше.
Но потеря колеса оказалась только прелюдией к ещё большим потерям. Когда вчетвером они подошли к месту своего «временного базирования», то вместо дома их ждали догорающие руины, в которых канули в Лету огромное количество бытовых вещей, доселе скрашивающих их военно-полевую жизнь.
Глядя на «остатки былой роскоши», Юра чувствовал, как подкатывает приступ отчаянного бессилия. Он уже не мог злиться, просто после такой череды переживаний, апатия овладела его сознанием.
Некоторое время они растаскивали в стороны груду обломков, пытаясь хоть что-то найти в этих развалинах, но вскоре стало понятно, что почти наверняка ничего спасти не удастся – часть разрушенного дома выгорела, именно та часть, где и находились в основном вещи, снаряжение и различные запасы.
– Жорж, - Юра строго посмотрел на своего водителя. – Это ты печку не выключил?
– Так точно, товарищ майор! И мину ещё сверху скинул, - серьёзно ответил Георгий, тонко почувствовав настрой командира, от безысходности решившего пошутить. – Чтобы наверняка.
Все вымученно улыбнулись.
– Ну что, будем побираться сегодня, - сказал Ладин. – Не впервой.
– Что у нас с солярой? – уже серьёзно спросил Трофимов.
– Четверть бака, - ответил водитель.
– До Антоновки хватит доехать?
– До Антоновки – хватит, - уверенно сказал Жорж.
– Что, командир, сваливаем отсюда? – спросил Романов.
– Не вижу смысла здесь
Юра ощутил облегчение, найдя объяснение возвращению в Антоновку, которое не затрагивало его тонкие материи под названием «воинский долг», призывающие остаться и дальше оборонять село.
– Я только «за», - сообщил Максим. – Тем более, что мне тоже прописали покой и уют.
– И мне… прописали, - вставил Вова.
– А я… а мне… - водитель сделал круглые глаза. – А без меня вы всё равно никуда не уедете!
– Уедем, - Юра сделал строгое лицо. – А тебя оставим здесь – откапывать манатки.
– Вы не знаете, где в КамАЗе секретная кнопка, - Жорж напускал значимости. – Без неё машина не заводится!
– Тогда толкать будешь, - сказал Трофимов. – В качестве наказания.
– Чтобы научился печку выключать, - дополнил Максим.
Все четверо нервно расхохотались.
***
После боя в Николаевке мотострелковая бригада ещё несколько недель занимала оборону здесь, но затем было принято решение перенацелить соединение на другое направление. За час позиции были переданы сменщикам, и спустя пару суток бригада была уже в Шахтинске.
Все эти две недели Трофимов исправно появлялся в медпункте бригады, где пил кофе с лейтенантом Зайцевым и весело подтрунивал над его внешним видом «ботаника», случайно оказавшегося среди пехотных головорезов.
Из снайперской роты с места постоянной дислокации в мобильный отряд прибыло пополнение – командир взвода лейтенант Стас Крылов, фельдшер Дима Мосин, снайперы Вася и Ринат.
Ринат по прозвищу «Тунгус», после двух дней гастрономических мучений, решительно сменил Жоржа на должности нештатного повара, и личный состав мобильного отряда сразу почувствовал разницу, сойдя с опостылевших макарон на блюда, достойные самых изысканных ресторанов.
Дима Мосин пришёл в армию добровольцем с гражданки, где работал фельдшером на станции Скорой Помощи. Ему предлагали должности в медицинской роте, но он настоял на том, чтобы стать снайпером, так как считал, что только в боевом подразделении сможет раскрыть свой потенциал. Разумеется, Трофимов увидел в нём не только снайпера, квалификация которого пока оставалась не слишком высокой, но в первую очередь, конечно, фельдшера, который своими профессиональными знаниями и навыками мог дать мобильному отряду серьёзное подспорье в медицинском обеспечении. Которое, скажем так, несколько хромало – что стало очевидным во время боя в Николаевке.
Юра попросил Мосина провести несколько занятий по медицинской подготовке с личным составом группы, в ходе которых и сам многое узнал из того, чего во время его прошлой службы ещё просто не существовало. Дима рассказал последовательность манипуляций при получении обширных ранений с повреждением магистральных кровеносных сосудов.
– Главная причина смерти на поле боя – потеря крови. Кровь – это жизнь. И жизнь нужно сохранить в теле всеми доступными способами. При повреждении магистрального кровеносного сосуда кровь будет фонтанировать как вода из хорошо открытого водопроводного крана. Несколько секунд – и человек теряет жизненно необходимый объём крови, затем наступает слабость, апатия, безразличие к собственной жизни, незаметная потеря сознания и смерть. Поверьте, я этого много насмотрелся в своей практике, и поэтому утверждаю – нельзя поддаваться апатии и безразличию, нужно бороться! Я видел людей, которые выжили в условиях, в которых они должны были умереть. И выжили они только потому, что не опустили руки.