Зайти и выйти
Шрифт:
– Наверное, у него есть на то основания, - Николай, как старший офицер и командир соединения встал на защиту своего коллеги, которого офицеры сейчас, как и командира дивизии, откровенно считали не соответствующим занимаемой должности. – И давайте впредь не будем обсуждать решения старших. Мы всё-таки в армии, а не на базаре. Договорились?
Офицеры, поворчав, замолчали.
– Командиры рот, доложите о готовности!
После заслушивания командиров подразделений, Михайлов посмотрел на Трофимова.
– Товарищ
– Есть, - Юра встал и попросил: - Разрешите взять с собой снайперскую пару.
– Добро, - согласился комбриг.
***
С самого утра, быстро перекусив, Юра со своими снайперами, направился к месту формирования штурмовых колонн, откуда и должно было начаться движение на штурм вражеских позиций. Сводный отряд из двух батальонов возглавил замполит бригады подполковник Демидов, который разместился на одной из новеньких БМП-3, недавно полученных бригадой прямо с производства.
Управление первого батальона разместилось на двух БМП-3 и с началом выдвижения выставился в точке, откуда открывался вид на местность, назначенной к овладению. Когда роты двух батальонов стали втягиваться в указанные им лесополосы, противник открыл сильный артиллерийский огонь. Пункт наблюдения находился в четырёх километрах от места боя, но даже отсюда был понятен весь ужас, который происходил в лесопосадках. Эфир тут же наполнился болью и нецензурной лексикой не только в адрес вражеских артиллеристов, но и в адрес авторов этой «лёгкой прогулки».
Наблюдая в бинокль, как в воздух летели вырванные взрывами деревья, Юра услышал знакомое шуршание приближающегося снаряда.
– Прилёт, - крикнул он, пытаясь определить, с какой стороны БМП ему нужно спрыгнуть на землю.
Взрыв прогремел метрах в двадцати в стороне, оглушив ударом тугой волны. Трофимов вновь ощутил жуткую головную боль, только недавно ушедшую под влиянием обезболивающих средств.
– А, чёрт, - крикнул Женя, добавив: - побыл, блин, комбатом…
Он сидел над люком левого стрелка, ближе всех к месту взрыва.
– Что? – Юра подскочил к нему. – Ранен?
– Кажется да.
– Куда?
– Нога и кажется, в бок…
Романов вырвал из подсумка комбата жгут Эсмарха и взмахом руки распустил его на всю длину. Другой рукой он приподнял раненому ногу, и, не обращая внимания на его вопли, быстро наложил тугой тур. Юра ножницами разрезал штанину, наложил перевязочный пакет, стал приматывать его.
– Бок… - напомнил комбат.
– «Шеф», броня… - Трофимов подсказал Романову дальнейшие действия.
Максим отыскал и выдернул контровочный тросик системы быстрого сброса, что позволило мгновенно избавить Гусева от бронежилета и найти второе ранение. Так как
– Как себя чувствуете, товарищ майор? – спросил Романов, когда все неотложные действия были закончены.
– Норм, - кивнул Женя. – Продержусь.
– В боку не понять, насколько тяжко, - сказал Юра. – Может, в медпункт?
– Нет, - комбат помотал головой.
Они сменили место, потом ещё раз. Взрывы некоторое время преследовали их, но потом прекратились – видимо, бездушный разведчик, который корректировал огонь, улетел восвояси. Несколько часов подразделения бригады пытались двигаться вперед, потом маневрировать по фронту. В эфире крики сменялись чёткими и спокойными фразами, потом опять лились боль и страдания. Несколько раз появлялся знакомый голос генерала Миронова, который в бешенстве от остановки продвижения орал в открытый эфир, «лично инструктируя» Демидова и командиров рот о порядке действий в бою:
– Услышал, что летит – присел! Разрыв – встал! Рывок вперёд! Чего вы там сидите? Подняли свои жопы и вперёд!
– А ты иди сюда и личным примером нам это покажи, - нашёлся кто-то из офицеров.
– Это кто сказал? – заорал Миронов. – Кто там такой смелый?
– Я смелый, а ты - трус! – донеслось в эфире с поля боя – уже другим голосом.
Перебранка в эфире не была чем-то неожиданным. Люди, находящиеся под огнём врага, и считающие последние минуты своей жизни, презрев субординацию, высказывали сейчас всё, что они думали о том, кто загнал их в эти условия – при том, что при постановке задач вероятность обстрела, как и вообще, сопротивление, были прямо отвергнуты планировщиками наступления.
Когда со всей очевидностью стала ясна невозможность дальнейшего продвижения, Михайлов, находящийся на пункте управления бригады, дал команду на отход.
– «Скиф» командует «откат», - доложил комбату связист.
По докладам командиров рот вернувшихся из боя, раненых было тридцать человек, убитого привезли одного, ещё восемь погибших бойцов остались на поле боя. Вернее, никто не мог точно сказать, где осталось восемь человек, а убитыми их посчитали, ибо так было удобнее думать, чтобы избавить себя от мысли, что брошенными оказались не убитые, а раненые бойцы.
Гусев доложил комбригу обстановку, хотя, скорее всего, Михайлов знал её глубже – на него работал «Элерон», и он мог видеть разворот событий «сверху». Тут же на пункте управления появился командир группы спецназа Сергей Шаманов, который загрустил, предположив предстоящую задачу.
– И что ты предлагаешь делать? – командир бригады выговорился по оставленным бойцам, и сейчас уже начал успокаиваться.
– Надо идти… - растерянно ответил Женя Гусев, как бы не имея в виду себя в качестве исполнителя.