Зайти и выйти
Шрифт:
Трофимов перетащил в Кирпичик всю свою группу, и уже отсюда мог распоряжаться личным составом. Придавая мотострелковому батальону свою снайперскую пару, он подъехал посмотреть, как идёт подготовка к выходу на задачу.
– Мы с ними воевать не поедем, - заявил Тимур. – Это опаснее, чем на передке.
– Что случилось?
Ганжа просто указал рукой в сторону, и Трофимов увидел зелёные тубусы ПЗРК «Игла» и ПТРК «Фагот», вдавленные в землю гусеницами БМП. Ракеты были брошены, и в каком они находились состоянии после повреждения, известно было одному Богу.
– Я вас услышал… - усмехнулся Юра и отменил «выделение».
За двое суток поисковых действий была обнаружена днёвка диверсионной группы, но
Новый большой переезд, поиск подходящего дома и его обустройство заняли двое суток. Всё это время комбат, как мог, поторапливал Трофимова, что бы тот приступил к работе, тем самым освободив часть личного состава оставшейся здесь роты.
В центре села была школа, где на крыше был оборудован наблюдательный пост, а на этажах и в подвале размещался личный состав. Осмотрев отсюда окрестности, Трофимов со своими сержантами наметил несколько позиций.
Учитывая опыт Трудового, действовать решили путём создания секретов, которые выносились в «серую» зону и должны были обеспечить скрытное наблюдение за противником с целью своевременного предупреждения выдвижения вражеских сил к селу. Сержант Слава Воробьёв подыскал прекрасную во всех отношениях позицию, с которой можно было контролировать всё пространство между Николаевкой и Петровкой. На позицию заходили ночью сразу три пары снайперов – одна пара должна была остаться здесь, остальные несли еду, воду и боеприпасы, а также изучали подходы для последующей ротации. К утру оставшаяся пара успела тщательно замаскироваться, благо растительность вылезла уже достаточно хорошо.
Помимо боезапаса, воды и еды, сюда занесли запасные аккумуляторы к радиостанциям, тепловизору и прибору ночного видения. Замысел предполагал непрерывное нахождение снайперов в секрете в течение трёх суток, чтобы исключить их обнаружение в процессе ротации. Это было крайне актуально, так как противник с помощью коптеров мог контролировать буквально каждый шаг. Наиболее опасные подходы в течение первой половины ночи Воробьёв закрыл тремя осколочно-направленными минами МОН-50.
Так надолго, на трое суток, снайпера заходили из-за того, что подразделения, находящиеся в Николаевке и Петровке, постоянно терпели на себе работу вражеских миномётов, корректируемых с помощью вездесущих дронов. Едва ли не ежедневно появлялись раненые и убитые, и практически во всех случаях эти потери были обусловлены бесконтрольным хождением личного состава по селу, при том, что и ротные, и комбат постоянно требовали от подчинённых соблюдения хотя бы самых простых правил маскировки.
Но, как говорится, приказ – это одно, а жизнь – это другое. У людей постоянно возникала необходимость куда-то ходить – то за водой, то за едой, то за сигаретами, то просто посмотреть, где и что плохо лежит – и всё это было под наблюдением врага, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Накладываем сюда постоянную усталость, недосып и апатию – и получаем на выходе безразличное отношение к происходящему. В случае со снайперами требовалось сохранить максимальную скрытность, и как выход – создать им условия для длительного пребывания в замаскированном секрете.
***
– Доброго ранку, товарищ майор, - Шаманов улыбался, радуясь встрече.
– Будем работать вместе с вами.
– Рад тебя бачить, - ответил Трофимов. –
Командир группы специального назначения Сергей Шаманов уже считался опытным офицером. С одним пистолетом и двумя гранатами он лично ходил на агентурные встречи в районы, контролируемые противником, где встречался с нужными людьми, принимал информацию, передавал им указания и средства для разведывательной работы. Офицер также занимался наведением артиллерии на выявленные цели и нанёс врагу серьёзный урон. Доверие к нему со стороны командования армии было такое, что на него вывели целый канал закрытой связи, по которому он мог в любое время запросить артиллерийскую поддержку и выдали прекрасный прибор наблюдения ТПН-1ТОД, который позволял разведчику видеть то, что от других глаз было скрыто по естественным причинам.
Юра развернул бумажную карту, выданную ему начальником штаба бригады, достал карандаш и стал водить им по лесам и оврагам.
– Секрет у меня находится здесь, дозоры из бригады вот здесь, здесь и здесь. Имейте в виду, когда будете наводить арту.
– Своих не стреляем, - усмехнулся Сергей. – Значит, всё, что севернее секрета и дозоров – можно бить?
– Нужно, - уточнил Трофимов.
После теоретического ознакомления с обстановкой, Трофимов повёл спецназовца на крышу школы, откуда показал ему местность «в натуре».
– А почему церковь не используете как наблюдательный пункт? – спросил Шаманов. – Она же выше?
– Слишком очевидная позиция, - ответил Юра. – Хохлы по ней из автоматических пушек стреляют. Подгонят БМП к той лесополке, и бьют, думая, что у нас там наблюдатель сидит.
– Я понял, - кивнул Сергей. – Разумное решение.
По просьбе Трофимова, разведчик нанёс на карту разбивку по целям для артиллерии, с указанием наименований и нумерации, принятой в штабе группировки. С этого момента Юра, случись такая потребность, мог чётко обозначить вышестоящим командирам цели, которые он хотел бы поразить.
Только ночью Трофимов дошёл до занимаемого группой дома, где его сытно накормил повар-водитель Жорж.
***
– И за что тебя к нам? – Слава Воробьёв говорил тихо, даже при том, что вокруг минимум на полкилометра никого не было – сказывалась привычка.
Уже много лет на окружных стрелковых соревнованиях он был судьёй, так как в деле стрелкового спорта, что снайперского, что «тактического», ему практически не было равных, и его участие в таких соревнованиях делало бессмысленным борьбу за «золото» среди остальных участников. В роте снайперов он был заместителем командира взвода. Выслуга лет уже позволяла ему уйти на пенсию, так как карьерный рост для сержанта уже достиг своего предела. Он был единственным в общевойсковой армии, кто официально носил высшую степень снайперской квалификации, в этой связи за ним и числился один из двух «Манлихеров» калибра 338, которыми располагала стрелковая рота снайперов. «Маня» аккуратно стояла рядом на сошке, под которую заботливо был подложен специальный коврик.
Позиция секрета была скрыта от наблюдения плотной маскировочной сеткой, которая дополнительно была закрыта свежими ветками. Напротив Воробьёва сидел Вова Ладин – лишь недавно прибывший в снайперскую роту из армейской ракетной бригады.
– Да ты понимаешь, - Ладин словно стеснялся рассказывать, хотя на самом деле просто растягивал процесс удовольствия и гордости за свой поступок. – Там же посёлок небольшой, скрыться негде. А тут у товарища днюха была, мы, конечно, жранули. По дороге домой я встречаю этих двух представителей ВэПэ. Они словно ждали меня. И такие, мол, покажите ваши документы. Я их послал, типа отстаньте от меня, я вообще гражданский, и с правилами поведения военнослужащего в общественных местах не осведомлён, и в приказе за доведение не расписывался…