Зайти и выйти
Шрифт:
Николай сидел за столом, наливаясь злобой. Уже давно нужно было прекратить эти мальчишеские выяснения, у кого острее язык и глубже знания, но между ними уже даже не кошка пробежала чёрная, а наверное, целый чёрный слон, и Михайлов, чувствуя, что ментально проигрывает Трофимову, был полон решимости раз и навсегда решить поднятый вопрос.
– «Восток», я «Скиф»! Ставлю тебе персональную задачу: через час ты лично сам устанавливаешь российский флаг на здание школы и докладываешь мне о выполнении приказа. В случае невыполнения приказа, будешь предан военному суду. Как принял? Приём!
–
– Майор, - Михайлов подскочил со стула и заорал в рацию: - Да ты охренел! Вперёд! Немедленно! Через час доложить, что поставил флаг на школе! Время пошло!
– Разрешите выполнять? – спросил Юра, но в ответ ему была тишина.
В этот момент Трофимов впервые пожалел, что ещё не научился управлять FPV-дроном, однако, тут же подавил в себе криминальные мысли. «Другого комбрига у нас для вас нет», - мелькнуло в голове.
К этому времени Гусев вознамерился идти в Петровку, так как прочные подвалы частных домов внушали больше уверенности, чем хлипкие поросли лесополосы, обильно прореженные артиллерией обеих сторон.
Указав ориентир своим бойцам, Юра предложил пересекать поле, максимально рассредоточившись, чтобы не привлекать к себе внимание артиллерии, которая наверняка должна была искать более жирные цели, чем одиночный боец, бредущий по топкому полю с неубранным подсолнухом. Помогая подчинённым, Трофимов взвалил на себя две противотанковые ракеты.
Эти триста метров открытого пространства, половина которых была усеяна не только трупами, но и ещё живыми обездвиженными людьми, показались Трофимову вечностью. Не останавливаясь, и не отвечая на стоны лежащих в грязи раненых, он шёл и думал, что все эти жертвы стали результатом необъяснимой поспешности, которой сопровождалась подготовка к наступлению, когда не принимались во внимание никакие доводы об отсутствии тех или иных средств, которые были крайне важны для организации боя, и отсутствие чего сейчас обильно компенсировалось кровью и жизнями солдат, в большинстве своём – недавно мобилизованных с гражданской жизни.
Одна за другой в поле упали и разорвались три миномётные мины, заставляя Трофимова каждый раз приседать. К намеченному дому он пришёл мокрый от пота. Буквально в сотне-другой метрах от окраины села сейчас шёл бой – штурмовики одно за другим брали дома, остервенело выбивая из них украинских солдат, которые дрались с не меньшей остервенелостью, на предложения сдаться, отвечающие «русские не сдаются».
Линия обороны опорного пункта проходила через огород крайнего дома, и к хорошему бетонному подвалу вёл ход сообщения, сверху перекрытый кровельным железом, брусом и остатками маскировочной сетки. Сам дом был разрушен – от близкого разрыва была развалена одна стена, куда завалилась и черепичная крыша. Возле дома были выложены четверо убитых солдат – двое в российском «пикселе» EMR, двое в украинском «пикселе» ММ-14. В самом подвале сидели четверо раненых солдат, ожидающих эвакуацию.
– Ветер в хату, - Юра своеобразно поприветствовал людей в душном подвале. – Кто старший?
– Я, - ответил немолодой солдат,
– О, географ, ты живой, - Юра искренне обрадовался этой встрече, возможно ещё и потому, что предыдущая встреча осталась какой-то недосказанной.
– Я не географ, - ответил мужчина. – Я учитель геометрии!
– А позывной у тебя есть? – поинтересовался Юра.
– Нет.
– Ну, вот тебе и позывной – «Географ»! – весело сказал Трофимов и представился: - Мой позывной «Восток». Я командир мобильного отряда, воинское звание майор.
– Ладно, я согласен, - сказал мобилизованный учитель. – Зовите, как хотите…
– Куда ранен? – спросил Юра. – Ты и остальные…
– Меня в ногу ранило, - сказал «Географ». – Когда я вместе со штурмовиками до опорника дошёл. Тут жуткая стрельба была, и я почти сразу почувствовал удар по ноге и упал. Жгут наложил и пакетом перемотал. Мне помогли дойти до подвала. Жду эвакуацию. У остальных – нога-рука, живот, плечо и спина. Поскорее бы.
– Готовьтесь терпеть долго, - сказал Юра. – Скрывать не буду, организовать эвакуацию сейчас никак не получится. Нужно, чтобы бой затих. Придётся вам время от времени ослаблять жгуты, чтобы не потерять конечности.
Вскоре в подвал стали спускаться бойцы мобильного отряда, среди которых был и фельдшер.
Подсвечивая фонарём, Дима быстро осмотрел раненых.
– У вас кроме жгутов и перевязочных пакетов ничего другого нет? – спросил он «Географа».
– Нет, - ответил он. – Нам выдали только это.
– Обезболивающее выдавали?
– Обещали, - ответил учитель. – Но выдать не успели…
Всем раненым Дима вколол Нефопам – из запасов медсредств мобильного отряда.
– Я, конечно, помогу им, командир, - Мосин посмотрел на Трофимова. – Но их всех реально нужно вытаскивать туда, где им могли бы оказать специализированную помощь. У вас есть связь с «Доктором»? Я бы хотел проконсультироваться с ним по некоторым вопросам…
– Сейчас организуем…
Юра по связи вызвал начальника медицинской службы бригады, и после короткого разговора, передал рацию Мосину. Два медика тут же погрузились в неведомый Трофимову мир медицинской терминологии, где один описывал наблюдаемые симптомы, а другой выдавал рекомендации – что и как можно сделать в сложившихся условиях для сохранения если уж и не полноценного здоровья, то хотя бы самой жизни раненых, эвакуировать которых не было никакой возможности.
– «Восток», я «Печаль», потерял тебя, - раздалось в эфире.
– Работаю, «Печаль», - ответил Юра, и зная, что его будет слышать комбриг, добавил: – Выполняю приказ «Скифа» водрузить российский флаг на здании школы. Мне осталось пройти тысячу двести метров!
– «Восток», не ёрничай, - хохотнул Васильев. – Ты поймал карася?
– Уже двенадцать, - ответил Трофимов, имея в виду, что он находится на кодированной точке «Карась-12».
– Принял, встречай.
Минут через пять в подвал спустился Васильев.
– «Стрелец» нашёл себе подвал пожирнее, - заявил командир второго батальона, осмотрев тесное помещение. – О, географ! Живой! А говорил, что погибнешь!