Зелье забвения и вкус любви. Печенька для проклятого мага
Шрифт:
Я наугад выбрала один - тот, что был ближе всего к главной площади - и осторожно подошла к нему ближе. Сквозь приоткрытую дверь увидела печь и разбросанные по полу горшки. Внутрь явно давным-давно никто не заходил: какие-либо следы отсутствовали напрочь.
Решив, что этот дом вполне подойдет для временного убежища, я зашла и кое-как закрыла за собой дверь. На мгновение показалось, что стало теплее. Выдохнув, облачко пара, решила осмотреться.
Из главного помещения избы шел коридор, который вел в три комнаты. Одна была спальней супругов - большая двуспальная кровать явственно на
Вернувшись в основное помещение избы, решила попробовать затопить печь. Вряд ли труба как-то могла засориться: птиц, кроме больших белых сов, я на севере пока не видела. Значит, никто гнездо свил. Разве что копоть замёрзла за годы простоя, но соблазн ощутить живое тепло огня был сильнее здравого смысла. Так что я положила найденные поленья в топку, а после задумалась, как же их разжечь.
По-хорошему, должен быть специальный артефакт, который высекает искры, но деревня пустует уже не одно десятилетие. Что, если в то время ничего подобного не было?
Я по новому кругу принялась осматриваться, но теперь меня интересовали предметы и горшки, в которых могли находиться горючие камни: предшественники современных артефактов, способных разжечь огонь. Спустя некоторое время - не меньше получаса - мне удалось обнаружить в самом дальнем сундуке в хозяйской спальне горшок, в котором лежали два черных голыша. Сжав каждый из них в ладони, напитала силой, восстановив то, что было утрачено за время бездействия, и с замиранием сердца попыталась разжечь огонь.
Не с первого раза - все же дрова успели и промерзнуть до самого основания, - но мне удалось это сделать: в печи уютно затрещал огонь. Я с наслаждением протянула руки, только сейчас понимая, какими ледяными они были. Надо же, даже не почувствовала этого.
Глядя на танцующее пламя невольно подумалось, что как бы хорошо сейчас было съесть мясную похлебку с кусочком свежеиспеченного хлеба и запить травяным взваром. Желудок призывно отозвался урчанием, как бы намекая, что ему нравится эта идея. Я уныло вздохнула. Все наши с Теодором припасы теперь навечно остались в снегах.
Неожиданная мысль, яркой вспышкой полыхнувшая в голове, заставила вздрогнуть и резко развернуться к большому ларю, в котором мне попадались какие-то крупы. Может, здесь есть что-то, что еще пригодно в пищу? Как-никак, в вечном холоде, царившем в деревне, принадлежащей Ледяной деве, что-то действительно могло уцелеть. Нужно только выяснить, что.
Глава 22. Тепло в душе
Список продуктов не был внушительным, но это и немудрено. Повезло, что вообще что-то удалось найти. Разложив все на столе, я критическим взглядом оглядела свои сокровища и тихонько вздохнула. Света единственной свечи, которую также отыскала в доме, едва хватало, чтобы осветить все пространство основной части избы, не говоря уже о комнатах. Но последние мне и не были нужны.
Итак, у меня есть крупа, из которой можно приготовить кашу на воде. Не самая любимая моя еда - признаться, я не уверена, что когда-нибудь ела что-то настолько простое,
Консервы из тыквы, варенье, желе, икра, сушеная, замороженная - и даже совсем экзотическая для моих земель тыква в сале. Не думала, что здесь, на севере, в таких количествах растет эта культура. Ладно у нас, на юге. Помнится, у матушки всегда была проблема кому отдать излишки. Тут, видимо, что-то подобное испытывали, поэтому столько заготовок сделано. Только теперь есть их некому.
От этого стало очень грустно. Кто-то старался, заботился об урожае, затем собирал и готовил, чтобы семья потом полакомиться могла. Но трагическая случайность уничтожила все.
Вздохнув, опустилась на скамью возле стены, оперлась спиной о стену и, запрокинув голову, посмотрела на потолок. Ужасно хотелось спать: большая печь довольно быстро протопила дом. Даже удивительно, учитывая, сколько он стоял замерзшим и брошенным. Сейчас в него словно вернулась жизнь. В вымытой снегом чашке исходил паром травяной взвар: я нашла листочки ромашки и мяты, протерла все в том же снегу и закинула в чашку с кипятком.
Интересно, как там Теодор? Вспоминает ли обо мне? Или магия Ледяной девы заставила его забыть обо мне так же, как Лайонела? Одна только мысль об этом, о возможности такой, причиняла боль. Губы сами собой сложились в горькую усмешку. А ведь ей и такое под силу. Конечно, мне хотелось верить, что Теодор, как маг огня, продержится куда дольше - пока я не придумаю, как его спасти, - но умом понимала, что развеять такие мощные чары будет не просто сложно, а фактически невозможно.
Когда-то давно, еще в детстве, отец читал мне сказку об обманутой принцессе, чье сердце навсегда замерзло во льдах. Она поселилась вдали от людей, возвела для себя одной замок и жила там много-много лет, пока однажды не появился рыцарь, вознамерившийся растопить неприступное сердце девушки. Сейчас я уже плохо помнила детали, но одно знала наверняка: тогда помогло что-то, что подарило душевное тепло. Какая-то значимая деталь, которая напомнила ей о прошлом. И если я действительно хочу помочь Теодору и Лайонелу, значит мне тоже нужно что-то подобное, что сможет пробиться сквозь ледяное колдовство девы.
Казалось, сама судьба дает мне подсказку, и я не стала отказываться от нее. Нас троих, так или иначе, связывало одно лакомство, знакомое еще с детства. Тыквенное печенье. Конечно, здесь нет яиц и молока, но можно ведь сделать и без него, не думаю, что будет сильно хуже. С такими мыслями я приступила к делу. Замесила тесто, раскатала скалкой на столе и вырезала кружкой несколько печенек, а сверху украсила кусочками тыквы в сахаре. Переложила на противень и поставила его в печь. Оставалось дождаться готовности, а после можно лечь спать. Утром же отправлюсь на поиски Ледяной девы. Возможно, мне удастся уговорить ее на небольшой разговор с Теодором и Лайонелом под предлогом прощания.