Зелье забвения и вкус любви. Печенька для проклятого мага
Шрифт:
В комнате было темно и пусто: Теодор куда-то ушел или не приходил вообще. По спине пробежали мурашки. Тусклый лунный свет пробивался сквозь ставни, и я, не выдержав, откинула одеяло, прошла к столу и зажгла потухшую свечу. Теплое живое пламя разогнало мрак, и мне стало немного лучше.
– Это был всего лишь сон, - прошептала я и провела ладонью по лицу, сбрасывая кошмар, который испытала там, в ледяных руинах.
Только вот слова, сказанные Ледяной Девой, никуда не исчезли. Они продолжали звучать в голове, словно набат, предупреждая
«Один из братьев уже принадлежит мне. Ты приведешь ко мне второго?»
Я вернулась к кровати и забралась на нее с ногами. Меня снова начало потряхивать: печь погасла, стало ощутимо холоднее. Я обняла себя за плечи, пытаясь согреться, но, казалось, внутри меня тоже был лед.
Там, рядом с Ледяной Девой был Лайонел. Что, если она говорила о них? О нем и Теодоре? Что это значит? Я веду Теодора прямо в расставленную Ледяной Девой ловушку?
Я прикрыла глаза, мысленно пытаясь убедить себя в том, что это был всего лишь страшный сон, плод моего воображения. Что просто так сказывается все то, что произошло со мной в последнее время. И ничего страшного на самом деле не случится.
Но вот только сон казался слишком реальным. Слишком… пророческим. И это пугало меня до дрожи.
Глава 15. Долгая дорога
Когда окончательно рассвело, мы двинулись дальше на север. Хозяйка таверны собрала нам в дорогу нехитрую снедь, и теперь она лежала в корзине в моих ногах, грея специальным артефактом, который не давал еде остыть.
Лошади стучали копытами по замерзшей земле, а карета мерно покачивалась из стороны в сторону, будто пытаясь убаюкать нас. Морозное утро укутало мир за окном плотной дымкой, и кроны деревьев, усыпанные снегом, напоминали о том, что праздник Новой жизни, который всегда отмечали с семьей, в этот раз пройдет мимо меня.
Теодор сидел напротив. Я искоса на него посмотрела и тихонько вздохнула. Пространство между нами в какой-то момент начало казаться слишком маленьким. Его темные теплые глаза то и дело останавливались на мне, изучая и одновременно будто обнажая перед ним мои мысли.
Почему он продолжает смотреть на меня так?
Не выдержав, я отвела взгляд и уставилась в окно. Лес снаружи был тихим, белоснежным, словно замер во времени. Чем дальше мы уходили от привычных, родных мест, тем сильнее отличался окружающий пейзаж. Даже не верилось, что в королевстве конец лета.
Молчание между мной и Теодором было почти ощутимым, натянутым, как тетива. Я нервно сцепила пальцы, стараясь отвлечься на что угодно, только чтобы не видеть его: на шорохе колес по замерзшей земле, на дыхании лошадей, доносившемся в окружающей тишине даже сюда, на ровном покачивании кареты. Но это не помогало.
Словно назло, каждое движение Теодора – то, как он поправлял плащ, складывал на коленях руки или чуть слышно вздыхал – тянуло к нему, словно магнитный камень, против силы которого я была бессильна.
Только
«Ты приведешь ко мне второго?»
Сон казался слишком реальным, чтобы быть просто игрой моего воображения. А Теодор сидел напротив и ничего не подозревал об этом. Я же чувствовала, как меня буквально разрывает изнутри от одной только мысли, что из-за меня он может попасть в ловушку.
Я судорожно вздохнула и прикрыла глаза, надеясь, что Теодор не заметит вспыхнувшей в них паники.
– Элиана, с тобой все в порядке?
Голос Теодора звучал мягко, но в нем отчетливо сквозило беспокойство.
Я коротко кивнула, не поднимая головы, надеясь, что он не станет спрашивать дальше.
– Если что-то не так, скажи.
Я сглотнула вставший в горле колючий ком и снова кивнула, с трудом удержавшись, чтобы не бросить на него быстрый взгляд. Если начну говорить, то точно не смогу удержаться и не рассказать о том, что видела во сне. А если расскажу… все разрушится в тот же момент. Я не была готова к такому. Не сейчас.
О том, что потом может быть поздно, старалась не думать.
Дорога все тянулась и тянулась. Мы все сильнее углублялись в лес, где снег лежал плотным слоем, а высокие сосны-исполины возвышались, словно безмолвные стражи, наблюдавшие за нами. Где-то вдалеке завывал ветер, пробираясь сквозь густые кроны деревьев.
Когда солнце стало медленно клониться к горизонту, карета вдруг остановилась у большой одинокой сосны, чьи ветви были так же покрыты сверкающими снежными шапками. Теодор вышел первым и подал мне руку.
– Привал, - коротко сказал он и улыбнулся.
Я нехотя взялась за его руку. Его ладонь была теплой и крепкой, и я, как ни старалась, не смогла скрыть дрожь, пробежавшую по моим пальцам.
– Нам нужно размять ноги и дать лошадям отдохнуть. До ближайшей деревни осталось всего ничего. Успеем добраться до наступления ночи, - словно не заметив моей реакции на его прикосновение сказал Теодор, и я вздохнула, посмотрев по сторонам.
Сосна, под которой мы остановились, выглядела такой старой, почти древней. Ее толстый ствол покрывали глубокие борозды, а корни, словно длинные кривые пальцы, пронизывали землю вокруг, выпирая из снега.
Теодор разжег небольшой костер в оставленном кем-то кострище, и его пламя разогнало морозный воздух вокруг нас. Подумав, Теодор сходил к карете и достал корзину с едой. Вернувшись, он сел на пень и стал осторожно доставать из свертки.
Я держалась на расстоянии, искоса поглядывая за передвижениями Теодора, и старательно избегала его взгляда. Но его присутствие было таким ощутимым, словно тепло исходило от него, а не от пламени костра. Впрочем, возможно, так все и было: основной магией Теодора был огонь.