Зеленый луч №2 2017
Шрифт:
Где-то в глубине дыхания оставался еще запах костра, хотя ни дымка не сохранилось в насквозь продуваемом пространстве, – и какая же была в этом запахе древняя сила и страстность, и как по-другому ощущалось собственное тело вне городских условностей и одежд! Какие-то птицы пересвистывались в ветвях. Купить, что ли, палатку и спальный мешок?..
Чувство уединенности обострялось еще и тем, что они находились на острове, в этом же заключалась и дополнительная интригане вплавь же добираться до большой земли? Тут вспомнился ему твеновский остров Джексона, – вот-вот, то самое! Уходить бы время от времени «в пираты», – и он распределял уже между собой и двумя спутниками роли Тома, Джо и Гека. Не хватало только грозы, чтобы
– Искры нет, – заявил, наконец, хозяин лодки. – Пойдем на веслах. Заодно и согреемся, – последнее было сказано с известной иронией, поскольку солнце пекло уже вовсю, и жар от него становился каким-то особенно навязчивым, липким и влажным.
– Парит, – сказал С.В. (он же Саня Ванин или Ваня Санин – многие не помнили, как правильно), оглядев горизонты. Горизонтов было много – со всех сторон. Плоские речные берега, поросшие низкорослыми зарослями серо-зеленого, скорей даже голубоватого цвета, выглядели тонкими полосками, разделяющими два казавшихся одинаковыми по размеру пространства – неба и реки. Между этими пространствами болтался старенький «Прогресс», поломкой мотора обезоруженный перед двумя вечными стихиями, не более защищенный от них, чем какие-нибудь древние долбленки…
– Зато бензин сэкономим, – утешил присутствующих С.В. – У нас тут один подсчитал, что каждая поездка на охоту, например, в денежном эквиваленте примерно равна стоимости одного барана. Была бы у меня уже отара…
Достали и укрепили в уключинах весла. Гостю вспомнились при этом полузабытые картинки праздничных гуляний, барышни с зонтиками срывают кувшинки, кавалеры в канотье изящно взмахивают веслами, которые кажутся легкими, как перышки… Что ничего в этом деле нет изящного, он понял, когда пришел его черед грести. Казалось, они проплыли уже несколько морских миль, но, взглянув на берег, он с ужасом понял, что взятое им за ориентир дерево не сдвинулось ни на йоту. То есть, это они почти не сдвинулись с места.
– Против течения трудно, – утешил его хозяин лодки. – Я теперь всегда вверх куда-нибудь хожу. Чтобы возвращаться легче было.
Гость подумал, что напрасно тот изменил на этот раз своим принципам, – в его неопытных руках лодку все время сносило вниз, поэтому долго сидеть за веслами ему не дали.
Солнышко к этому времени уже успело здорово всем осточертеть, и все трое обливались потом. Чая не осталось ни капли, все остальное кончилось еще раньше. Гость уже чувствовал, что в этом огромном водном пространстве ему придется страдать от жажды точь-в-точь как в какой-нибудь пустыне. В конце концов, преодолевая отвращение и стараясь не думать о городах и селах, заводах и фабриках, стадах, табунах и купальщиках, писающих в эту реку и сливающих отходы на сотни километров вверх по течению, он зачерпнул кружкой желтоватой речной водицы и отхлебнул. Посетили грустные мысли о дизентерии, холере, брюшном тифе и т. д. Как и у героя Джерома К. Джерома, собственное самочувствие доказывало, что все эти болезни у него уже есть, и он проклинал свою интеллигентскую невыносливость, неприспособленность к экстремальным условиям. Хотя ничего экстремального, в общем-то, и не происходило, – вот она, природа, с которой ты хотел остаться наедине…
Безлюдье царило на берегах, как, впрочем, и на воде. Пару раз прошли куда-то в верховья тяжелые сухогрузы, пролетели на «Ямахах» какие-то в камуфляже – не понять, то ли браконьеры, то ли те, кто их ловит, экипировка и у тех, и у других одинаковая. К выходным вдоль берегов, вероятно, должна была появиться разнообразная публика, но пока природа, пользуясь будними днями, хоть на время становилась самой собой, бесстрастной и безразличной к человеческим нуждам.
Вскоре кого-то осенила благая мысль: тянуть лодку бечевой,
К тому времени удобный для буксировки берег кончился, снова сели на весла.
– Саня, тормози, – сказал хозяин лодки С.В., сидевшему спиной к причалу и к мужичку- Эй, дед! Какие в мире новости?
Из-за какой-то покосившейся будки вышел еще один, помоложе. Оба теперь стояли на мостках, молча глядя на плывущих.
– Зачалиться можно тут у вас? Отдохнем маленько.
Не слыша возражений, они привязали к свае трос. Мужичок и тот, что помоложе, постояли еще немного и молча ушли с причала.
– Немногословные сыны степи, – проводив их взглядом, заметил С.В. – Ну, чего делать будем?
Глава 4
Дело житейское
В тот же самый день Николай Трубников, мужчина средних лет с внешностью потомственного интеллигента, в прошлом сотрудник типографии, а теперь пенсионер по инвалидности, собрался навестить родителей. Его любимая женщина корпела за кухонным столом с кучей деловых бумаг. Было утро, солнышко светило в окна, птички пели. Тихий переулочек в самом центре города, отделенный от шумных проспектов кварталами старой застройки, только просыпался.
– А носки мои где?
– В пакете на полке.
– Ну, где? Я не вижу!
Женщина достала ему носки и вернулась к бумагам.
– А майка?
– Зачем тебе майка, жара на улице.
– Ну, ты можешь мне майку найти?
Она снова встала и нашла его майку.
– А куда я очки положил?
Наконец, он собрался. Свежевыбритый – муха поскользнется, в свежевыстиранной и свежевыглаженной рубашке, в новых брюках и начищенных летних ботинках он так и сиял опрятностью, аккуратностью и врожденной интеллигентностью.
Наконец, она выпроводила его за дверь. Она специально отправила его к родителям, чтобы спокойно поработать дома. Но работать не очень хотелось. Хотя в просторном зале старинного деревянного особнячка было все-таки не так душно, как в панельных многоэтажках, чьи окна верхних этажей нещадно пеклись под солнцем, ничем не затененные. Хотелось на бережок, в тенек, под ветерок. Но женщина отгоняла от себя искушающие видения. Прошел час, другой. Она оторвалась от работы, чтобы приготовить обед. Потом снова попыталась сосредоточиться. А перед глазами уже маячил предстоящий вечер, когда они с Колей отправятся куда-нибудь на набережную, посидят в кафешке, выпьют холодного белого вина… Ей вдруг отчетливо захотелось холодного белого вина, лучше всего «Шардонэ»… Да нет, никакого вина они сегодня не выпьют, надо заплатить за квартиру, за телефон…
И тут в дверь постучали. За порогом стояла большая и мрачная личность – злой гений Коли Трубникова, некий Башлыков, как щитом, прикрываясь от хозяйки самим Колей. Рубашка у Коли была испятнана, брюки измяты и запылены, но на лице царила блаженная улыбка. Видно, сидели где-то на берегу, на ступеньках или на парапете. В пакете у Башлыкова что-то скупо позвякивало. Разговор, состоявшийся далее, мало пригоден для изложения. Но пусть все, что говорила хозяйка, останется на совести двух ее высших гуманитарных образований. В результате мужчины ушли, позванивая бутылками, и женщина захлопнула за ними дверь. Предстоящий вечер был убит еще в зародыше.