Зелёный щит нашей планеты
Шрифт:
К сожалению, помимо меня, другие Хранители Источников, жившие в Ро'шане, были торговцами. Ингоманты, которые могли использовать магию для придания формы металлу, стали кузнецами и не более того. Я встретила аугоманта, который разработал способ накладывать чары на семена сельскохозяйственных культур, чтобы увеличить урожайность. Биоманта, который выезжал на дом к заболевшим жителям Ро'шана. Везде, где я искала в Ро'шане, я находила Хранителей Источников, которые даже не думали использовать свою магию для войны. Это создавало разительный контраст, потому что я понятия не имела, как использовать свою собственную магию для чего-то другого. В Академии Магии Оррана меня учили быть оружием с единственной целью — убивать. Я думала, что все Хранители Источников обучены сражаться, но в Ро'шане я обнаружила,
Возможно, это было из-за того, что вся Иша на протяжении многих поколений находилась в состоянии войны. До того, как остались только Орран и Террелан, существовали дюжины малых королевств, каждое из которых боролось с прочими за гегемонию. Мы были континентом, населенным людьми, которые никогда не знали ничего, кроме войны, поэтому наша культура выработала способ находить Хранителей Источников и использовать их самым разрушительным образом. Превращать людей в оружие. Но я думаю, что не только история сформировала у нас такой образ мышления. Полазия находится через океан от Иши; это пустынное королевство, богатое минеральными рудниками и имеющее традиции торговли, а не войны. Тем не менее, они по-прежнему обучают своих Хранителей Источников воевать. Я думаю, что, возможно, такова природа землян — находить во всем самую разрушительную сторону, а затем совершенствовать ее до тех пор, пока она не станет очень опасной как для тех, кто ею владеет, так и для тех, кто оказывается у нее на пути.
Все это означает, что я потратила три дня, обыскивая Ро'шан, беседуя с Хранителями Источников и расспрашивая о наемниках, и не нашла никого, кто хотел бы или мог бы помочь мне в моем деле. Однако я по-новому оценила огромные размеры города и лабиринт его улиц и переулков. Не говоря уже о том, насколько чисто тарены умудрялись содержать это место. К вечеру я почувствовала сильное разочарование, настолько сильное, что мне в голову пришла нелепая мысль. Я знала место, полное бойцов. Место, где содержалось большинство самых опасных людей во всем Террелане. Их охраняли несколько сотен солдат, это правда, но Яма была армией, жаждущей свободы и цели. Это была глупая мысль, придуманная отчаявшимся разумом. Солдаты — это одно, но Деко и его головорезы вряд ли позволили бы мне войти и забрать всех заключенных. И те, кто оставался внизу, вряд ли стали бы доверять мне после того бунта, который я устроила. Глупая мысль, обреченная на провал, но, по крайней мере, я знала, откуда она взялась.
Я без труда заметила Хорралейна, возвышавшегося над жителями Ро'шана и расталкивавшего их, идя по людной улице. Мы были в районе ремесленников, окруженном мастерскими. Я только что вышла от ингоманта, который недвусмысленно заявил мне, что никогда не будет работать на землянина-поджигателя войны, и это привело меня в отвратительное настроение. Я была полна решимости утопить это настроение в вине и послушать одну из историй Тамуры об ушедшем мире.
Мы увидели друг друга в одно и то же время. Знакомое лицо, но определенно не дружелюбное. Дважды великан пытался задушить меня, и мой голос все еще слегка хрипел от причиненного им вреда, но я не испытывала к нему ненависти и не пыталась придумать способ его убить. Я думаю, это показывает, насколько я выросла как личность, или, возможно, насколько я была в отчаянии. Хорралейн был далеко не так великодушен; он с ревом бросился на меня, оттолкнув пару пахтов в сторону и чуть не растоптав тарена, который с трудом убирался с его пути.
У многих мелких животных есть странный инстинкт: в присутствии крупного хищника они замирают, а не убегают. Я полагаю, в этом есть какая-то логика — притвориться мертвым и надеяться, что хищник хочет только убить, а не съесть. Я думаю, что именно нерешительность приковывает их к месту, несмотря на то что на них несется неминуемая смерть. Хорралейн был таким же высоким, как Хардт, и, возможно, чуть шире, с огромной массой мышц и неприятным нравом. Его кожа была такой бледной, что казалась одутловатой, а волосы свисали вокруг лица сальными прядями. На нем больше не было тюремного тряпья из Ямы; вместо этого он носил кожаную жилетку в заплатках и штаны, которые казались слишком маленькими для его мясистых ног. И он был весь перепачкан темным маслом.
Сокруши его!
Я среагировала, вскинув руки и призвав магию, которая была внутри меня. Я создала щит из кинемантической энергии, едва заметный, если не считать фиолетового мерцания в воздухе передо мной. Раньше я даже не подозревала, что такое возможно, но я сделала то же самое, будучи заперта внутри короны Вейнфолда. У меня не было времени обдумывать последствия, так как Хорралейн врезался в щит, отлетел и мы оба растянулись на камнях пустой улицы. Энергия этого разряда должна была куда-то деваться, и, хотя, я полагаю, большая ее часть ударила атакующего терреланца, я все равно получила достаточно сильный толчок, который напомнил мне о разнице в наших размерах.
Я первая вскочила на ноги и оказалась лицом к лицу с Хорралейном, как раз когда он потряс головой, чтобы отогнать растерянность, и выпрямился. Я слегка присела, перенеся вес тела на подушечки ступней, как учил меня Хардт, готовая двигаться. Хорралейн зарычал и замахнулся на меня. Я нырнула под кулак и отскочила от продолжения. Именно в той потасовке я наконец поняла, что тренировки Хардта и Тамуры действительно принесли свои плоды. Там, в Яме, я думала, что Хорралейн быстр настолько, что это противоречило его размерам, но на самом деле я просто была медлительной. Теперь я видела его атаки так, словно была пропитана хрономантией, и обнаружила, что мое тело достаточно сильное, чтобы с легкостью уклоняться от них. Я упивалась этим, наслаждаясь возможностью так легко уходить от его ударов. У нас тоже собралось немало зрителей, жители Ро'шана подошли поближе, чтобы посмотреть, как хрупкая женщина уворачивается от неуклюжего великана; некоторые смеялись, в то время как другие обеспокоенно оглядывались по сторонам. Зрелища, подобные тому, что мы устроили, — отличная возможность для воров, хотя они должны быть осторожны. Отвлекающий маневр позволяет легко обчистить карманы, но важно скрыться до прибытия властей.
Самонадеянность очень часто становится причиной ошибок, и я чувствовала себя довольно самонадеянной, уклоняясь от ударов и перепрыгивая через выпады. Хорралейн превратил свой выпад в прыжок и бросился на меня. Я мало что могла с этим поделать, никакая скорость в мире не поможет, когда на тебя наваливается мужчина в три раза тяжелее тебя. Радость от того, что мое тело способно двигаться быстро, сменилась страхом и ужасом, когда я поняла, что Хорралейн победил. Он дико замахнулся, один массивный кулак попал мне в плечо, а другой едва не попал в лицо. Я надеялась, что удар кулаком по мостовой причинит ему боль, но Хорралейн не выказал никакой боли. Не думаю, что я когда-либо видела, чтобы этот человек испытывал боль, возможно, он просто не мог ее почувствовать.
Признаюсь, я запаниковала. Я не из тех, кто поддается такому инстинкту, но это было один или два раза в жизни, и, думаю, меня можно простить. Когда я лежала, распластанная на улице, когда гигант прижимал меня к земле и молотил кулаками, во мне мгновенно поднялась паника, и я выпустила ее кинемантическим взрывом. Получилась несфокусированная волна дикой силы, которую я выбросила во все стороны. Камни подо мной раскололись, толпа наблюдавших за этим горожан рассеялась — никто из них не пытался мне помочь, должна я сказать, — и Хорралейна подбросило в воздух.
Я был напугана. Толпа была напугана. Все, кроме Хорралейна, были напуганы. Сссеракис с ликованием пил страх, и я чувствовала, как его сила вливается в меня. Вот каково это — править, Эскара. Заставь их склоняться перед тобой и боготворить тебя. Заставь их бояться тебя. Я не стану отрицать, это пьянящее чувство. Я испытывала трепет и странную гордость за то, что смогла заставить стольких людей съежиться от ужаса. Мне больше нравится думать, что это был Сссеракис, чем я, но я не могу быть уверена. Я была королевой всего один раз в жизни, и, безусловно, правила страхом.