Зелимхан

Мамакаев Магомет Амаевич

случилось?..

Перед ветхой покосившейся галереей стояла с

детства знакомая Зелимхану старая груша. Он вспомнил,

какие вкусные плоды ел мальчишкой с этого дерева.

Теперь оно цвело плохо, многие ветки торчали

голые, высохшие. Они, как руки старого человека,

ставшего на молитву,, были печально устремлены к

небу.

На веревке, протянутой над галереей, висел пестрый

войлочный коврик, вышитый старательными руками

Бици.

Не

будем рассказывать, как произошла встреча

Зелимхана с женой и .матерью. Чеченки сдержанны во

внешнем проявлении чувств, но были слезы — скупые

и нежные прикосновения рук — почтительные, когда

эти измученные бедами женщины встречали

вернувшегося хозяина. От них Зелимхан узнал о смерти деда

Бахо.

— Ничего, сын мой, придет божий суд, и неправда

будет наказана, — оказала мать.

Зелимхан хотел было сказать ей, что он

обязательно отомстит за деда, за братьев и за все обиды,

которые причинили им местные богатеи и царские

чиновники, но решил не тревожить больное сердце матери. Он

только спросил:

— Когда Бахо умер?

— В тот день, когда вас из крепости Ведено

отправляли ;в Грозный, — ответила мать. И Зелимхан

понял, что дед умер оттого, что переполнилась чаша

тяжких оскорблений, причиненных его семье.

— К нам люди идут, — сказала мать, увидев

входивших во двор. Зелимхан вышел им навстречу.

— Ассалам алейкум, читайте доа, — сказал

вошедший первым старец. Все приняли молитвенную позу,

протянув перед собой руки. Стоявший «впереди читал

про себя заупокойную, а остальные шепотом

повторяли «аминь». Затем все поочередно жали.руку

Зелимхана и говорили:

— Да сделает аллах место пребывания Бахо, Али

и Исы счастливым!

Зелимхан благодарил их, призывая аллаха каждый

их шаг, сделанный к его дому, записать им на благо»

Говорил, что им можно было не тратить время на

посещение его дома, что он и так знает своих

Друзей.

— Да избавит аллах и вас, Зелимхан, от тысячи

печалей. Мы рады были повидать вас, — отвечали

односельчане.

Затем, еще немного поговорив о мирских делах,

гости ушли.

Оставшись один, Зелимхан обошел двор, хозяйским

глазом отмечая ветхость строений и грустно

раздумывая о том, что не часто придется ему, человеку вне

закона, бывать в своем доме. Тут он заметил человека

в рыжей папахе, стоявшего у ворот. Ба, да это же Ба-

гал — известный всем воришка. Одноглазый мялся, не

зная, как встретят его здесь.

— Что скажешь нового, Багал? — спрооил

у него

Зелимхан. — Да ты заходи в дом, раз пришел.

Хитро улыбаясь, неожиданный гость последовал за

хозяином в дом.

— Ну, выкладывай, с чем пожаловал? —

сдержанно спросил Зелимхан, когда они сели.

— Я вроде посла к вам, — начал Одноглазый.

— Пристав Чернов просил меня поговорить с тобой.

— О чем?

— Он просил передать тебе, что очень извиняется

перед вами и если и делал что недоброе, то по

наущению махкетинского старшины. Отныне он готов

помогать вам во всем.

— Передай, Багал, Чернову, что мне достаточно

того зла, которое он уже причинил мне, — холодно

ответил Зелимхан. — Так и передай ему, что я сыт его

заботами.

— Не знаю, прав ли ты, Зелимхан. Жизнь абрека

трудна...

— Лучше расскажи, Багал, как сам живешь? —

сказал Зелимхан, желая прекратить этот

разговор.

— Бар-калла, живем с надеждами на бога, —

отвечал Багал. — Какие у нас дела? Срок отбываем на

этом свете, а дел вообще никаких нет. Да,

неприятности сейчас у всех, — вздохнул он.

— Нам что-то уж слишком много их досталось.

— Аллах милостив, Зелимхан, надо быть довольным

его предначертаниями.

— Слава ему. А что же еще делать? Я доволен

им, — Зелимхан махнул рукой.

Оба они умолкли. Вошла Бици. Она

приветствовала гостя, как положено, спросила его о здоровье, но

в глазах ее было удивление. Понимая, что явился этот

гость неопроста и у мужа происходит важный разговор,,

она тотчас вышла.

— Чернов нездешний человек, — снова начал

Одноглазый. — Что можно требовать от бездомного

русского? А вот за оскорбление, которое нанесли

вашей семье Говда и его сын, на -вас ложится

позор.

— Это пустая условность наших обычаев, Багал, —

сказал Зелимхан. — Кто бы его не причинял, чеченец

или русский, зло остается злом. Если его причинил

чужой человек, почему бы ему «е отплатить

тем же?

— Тоже верно, — согласился Одноглазый, — и все

же мы живем по своим обычаям. Есть закон адата.

Кровная месть испокон веков существует между

чеченскими родами, а не между чеченскими и русскими.

Подумай сначала о своей чести, Зелимхан, — Багал

поднялся. — Ну, я пошел. До свидания.

— Подожди, Багал, сейчас подадут ужин. Покушай,

потом пойдешь.

— Нет, баркалла, я сыт.

— Все уже готово, я сейчас подаю, — отозвалась