Зелимхан
Шрифт:
случилось?..
Перед ветхой покосившейся галереей стояла с
детства знакомая Зелимхану старая груша. Он вспомнил,
какие вкусные плоды ел мальчишкой с этого дерева.
Теперь оно цвело плохо, многие ветки торчали
голые, высохшие. Они, как руки старого человека,
ставшего на молитву,, были печально устремлены к
небу.
На веревке, протянутой над галереей, висел пестрый
войлочный коврик, вышитый старательными руками
Бици.
Не
Зелимхана с женой и .матерью. Чеченки сдержанны во
внешнем проявлении чувств, но были слезы — скупые
и нежные прикосновения рук — почтительные, когда
эти измученные бедами женщины встречали
вернувшегося хозяина. От них Зелимхан узнал о смерти деда
Бахо.
— Ничего, сын мой, придет божий суд, и неправда
будет наказана, — оказала мать.
Зелимхан хотел было сказать ей, что он
обязательно отомстит за деда, за братьев и за все обиды,
которые причинили им местные богатеи и царские
чиновники, но решил не тревожить больное сердце матери. Он
только спросил:
— Когда Бахо умер?
— В тот день, когда вас из крепости Ведено
отправляли ;в Грозный, — ответила мать. И Зелимхан
понял, что дед умер оттого, что переполнилась чаша
тяжких оскорблений, причиненных его семье.
— К нам люди идут, — сказала мать, увидев
входивших во двор. Зелимхан вышел им навстречу.
— Ассалам алейкум, читайте доа, — сказал
вошедший первым старец. Все приняли молитвенную позу,
протянув перед собой руки. Стоявший «впереди читал
про себя заупокойную, а остальные шепотом
повторяли «аминь». Затем все поочередно жали.руку
Зелимхана и говорили:
— Да сделает аллах место пребывания Бахо, Али
и Исы счастливым!
Зелимхан благодарил их, призывая аллаха каждый
их шаг, сделанный к его дому, записать им на благо»
Говорил, что им можно было не тратить время на
посещение его дома, что он и так знает своих
Друзей.
— Да избавит аллах и вас, Зелимхан, от тысячи
печалей. Мы рады были повидать вас, — отвечали
односельчане.
Затем, еще немного поговорив о мирских делах,
гости ушли.
Оставшись один, Зелимхан обошел двор, хозяйским
глазом отмечая ветхость строений и грустно
раздумывая о том, что не часто придется ему, человеку вне
закона, бывать в своем доме. Тут он заметил человека
в рыжей папахе, стоявшего у ворот. Ба, да это же Ба-
гал — известный всем воришка. Одноглазый мялся, не
зная, как встретят его здесь.
— Что скажешь нового, Багал? — спрооил
Зелимхан. — Да ты заходи в дом, раз пришел.
Хитро улыбаясь, неожиданный гость последовал за
хозяином в дом.
— Ну, выкладывай, с чем пожаловал? —
сдержанно спросил Зелимхан, когда они сели.
— Я вроде посла к вам, — начал Одноглазый.
— Пристав Чернов просил меня поговорить с тобой.
— О чем?
— Он просил передать тебе, что очень извиняется
перед вами и если и делал что недоброе, то по
наущению махкетинского старшины. Отныне он готов
помогать вам во всем.
— Передай, Багал, Чернову, что мне достаточно
того зла, которое он уже причинил мне, — холодно
ответил Зелимхан. — Так и передай ему, что я сыт его
заботами.
— Не знаю, прав ли ты, Зелимхан. Жизнь абрека
трудна...
— Лучше расскажи, Багал, как сам живешь? —
сказал Зелимхан, желая прекратить этот
разговор.
— Бар-калла, живем с надеждами на бога, —
отвечал Багал. — Какие у нас дела? Срок отбываем на
этом свете, а дел вообще никаких нет. Да,
неприятности сейчас у всех, — вздохнул он.
— Нам что-то уж слишком много их досталось.
— Аллах милостив, Зелимхан, надо быть довольным
его предначертаниями.
— Слава ему. А что же еще делать? Я доволен
им, — Зелимхан махнул рукой.
Оба они умолкли. Вошла Бици. Она
приветствовала гостя, как положено, спросила его о здоровье, но
в глазах ее было удивление. Понимая, что явился этот
гость неопроста и у мужа происходит важный разговор,,
она тотчас вышла.
— Чернов нездешний человек, — снова начал
Одноглазый. — Что можно требовать от бездомного
русского? А вот за оскорбление, которое нанесли
вашей семье Говда и его сын, на -вас ложится
позор.
— Это пустая условность наших обычаев, Багал, —
сказал Зелимхан. — Кто бы его не причинял, чеченец
или русский, зло остается злом. Если его причинил
чужой человек, почему бы ему «е отплатить
тем же?
— Тоже верно, — согласился Одноглазый, — и все
же мы живем по своим обычаям. Есть закон адата.
Кровная месть испокон веков существует между
чеченскими родами, а не между чеченскими и русскими.
Подумай сначала о своей чести, Зелимхан, — Багал
поднялся. — Ну, я пошел. До свидания.
— Подожди, Багал, сейчас подадут ужин. Покушай,
потом пойдешь.
— Нет, баркалла, я сыт.
— Все уже готово, я сейчас подаю, — отозвалась