Земля дождей
Шрифт:
— Шторки закрыть или оставить так?
— Оставь, — сказал я. — Буду смотреть на дождь и засыпать.
Ника молча отошла от окна и двинулась в спальню. Но перед самой шторкой остановилась. Я видел в темноте очертания её худой фигуры. Она подняла руку, держась ею за стену.
— Я не сомневаюсь, что у тебя очень добрая душа, но… почему ты нам помогаешь? — спросила она тихо.
Я вздохнул.
— Сам не знаю.
Ника постояла так ещё несколько мгновений, а затем скрылась за шторкой. Я услышал,
Я догадывался, что подразумевала своим вопросом Ника. Она подразумевала саму себя. Она — девушка. Как ни крути, живая девушка. И тот факт, что с ней уже три дня плечо к плечу находится парень, должен наводить её на определённые предположения.
Прошло, наверное, минут сорок или даже целый час, когда эта шторка снова дрогнула. И снова в темноте возникла худенькая фигура Ники.
— Не спишь? — прошептала она.
— Что-то не спится.
— И мне.
— Скажи, ты завтра собрался ехать?
— Да.
— Не уезжай, — попросила она. — Останься хотя бы ещё на пару дней. Пожалуйста…
Я молчал. Молчал, ведь не знал, что ответить.
…Интересно, где сейчас та бабочка? Взяла тайм-аут? А при следующем «рассвете» лампочки снова ринется в бой? И, наверное, в свой последний? Может, и мне полагается перерыв перед последним марш-броском до того света, м?..
Бабочка, ответь: как же мне поступить? Как?
Но бабочка, кажется, не слушала меня и в этот раз…
*
…Трамвай ехал по ночной улице. Разноцветные и яркие огни светофоров и фонарных столбов живописно заливали тёмную дорогу. Я стоял с Никой в задней части салона и глядел на исчезающие во тьме рельсы. Маленький вагончик, но громыхал как длиннющий состав.
Вскоре трамвай остановился. Хотя до остановки было ещё далеко. Мы и остальные пассажиры стали оглядываться по салону: в чём причина внеплановой остановки?
Но тут же трамвай снова тронулся. Ага, всё нормально. Правда… тронулся он в обратную сторону. Странно. Теперь он ехал назад, и то окно, у которого мы стояли, превратилось в лобовое. Никогда не видел, подумал тут же я, чтобы трамваи двигались задним ходом.
Вагон медленно набирал скорость. Я, с усиливающимся беспокойством, сжимал поручень всё крепче. Мне стало казаться, что всё это не просто так. В скором времени должно произойти что-то очень плохое и ужасное…
И как бы оправдывая мою тревогу, спустя минуту вдалеке замаячила опасность: чрезвычайно крутой поворот налево.
Трамвай не сможет войти в него на такой большой скорости, продолжал думать я. Колёса
— Эй… эй, кто-нибудь! — закричал я. — Остановите трамвай! Слышите меня? Остановите его! Скажите, чтобы остановили трамвай! Эй!
Но вагон продолжал неумолимо нестись по рельсам, приближаясь с каждой секундой к сложному повороту. И скорость только возрастала.
Но и это было ещё не всё…
Сразу за тем опасно-резким поворотом кто-то стоял… Человеческая фигура. Похожа на женщину. Неподвижную женщину.
Я бегло бросил взгляд на Нику. Она тоже всё это видела. И, со страхом на лице, держалась за меня. Теперь именно мы с ней находились в самом начале трамвая. И только мы видели эту женщину. Кто же она, чёрт подери?
Когда до поворота оставался десяток метров, я увидел, что она вытянула свои руки.
Ко мне.
Я чувствовал это. И внутри у меня всё обледенело. Не видя её лица, я знал: она смотрит только на меня. И ждёт именно меня! Я зачем-то ей нужен. И всё происходящее — только ради этого. Я — причина трагедии всех этих людей.
Меня охватил дикий ужас. Я закрыл глаза и сильно стиснул зубы.
Через короткое мгновение раздался невыносимый визг. Это колёса… Трамвай стал резко уходить влево…
Держа изо всех сил Нику, я снова раскрыл глаза. Люди в салоне сбились в одну кричащую и бросаемую из стороны в сторону массу. Вагон, летя вперёд, стал опрокидываться на бок. Он скрежетал по асфальту, брызжа краснющими искрами, долетавшими до самых окон.
О, мой Бог! Да ведь это — верная Смерть. Вот она, раскрывает свою величественную пасть…
Трамвай полностью перевернулся. Но продолжал упорно нестись по дороге. Людей в салоне кидало, словно игрушки в коробке разбуянившегося ребёнка. У кого-то отрывало руки и ноги. Кто-то ломал позвоночник. На стенке салона уже висела, точно тёмно-красный мякиш, чья-то разорванная плоть.
Отовсюду, заполняя собой всё пространство, доносились вопли и крики…
*
— Роман… — говорил голос откуда-то издалека.
Я открыл глаза. Темно. За окном дождь.
— Проснись, Роман, проснись, — повторял голос Ники.
— Я… я кричал? — приподнялся я, чувствуя на своих щеках слёзы.
— Ещё как, — обеспокоенно ответила Ника и обняла меня.
— Этот сон… он был так реален, — сглотнул я слюну, продолжая дрожать.
— Мне тоже часто снятся кошмары, — произнесла Ника. Затем встала и включила свет. Зажглась та одинокая лампочка, заставив меня зажмуриться. Ника вышла на кухню и принесла мне стакан воды.
— А о чём твои кошмары? — спросил я, опустошив стакан одним глотком.
— Всегда одно и то же. За мной кто-то бежит, чтобы убить.