Земля Горящих Трав
Шрифт:
Элено ввели в лабораторию. У входа стояла ширма. Анатомическое кресло с зажимами и полусферой ждало в глубине кабинета. Охранник передал врачу — исполнителю процедуры, черноглазому светловолосому ивельту — прозрачную папку-файл.
— Переодевайтесь, — бросил врач, даже не посмотрев на Элено.
Один из охранников указал на ширму.
На кушетке за ширмой лежала аккуратно сложенная белая одежда из синтетического материала — штаны и рубашка. Недавно в присутствии Элено Стейр обещал Ри:
— Медицина вернет вашему любовнику и место в обществе, и здравые суждения.
Элено попытался представить, как увидит его Ри в этой белой рубашке, дрожащего (его сейчас просто трясло), с запавшими темными глазами и серым лицом, с бессмысленным, неузнающим взглядом. Стейр хочет унизить ее. Унизить ее тем человеком, ради которого она порвала со своим кланом…
— Харт, распишитесь там пока, — чуть повысил голос врач.
Охранник подал Элено документ и гелиевую ручку прямо за ширму, чтобы сэкономить время, не подводить его к столу. Суть документа сводилась к тому, что к Элено применяется мера наказания и исправления, и что с приговором он ознакомлен. Элено, сжав зубы, отвернулся в угол и быстро начертил на тыльной стороне собственной левой руки: "Я тебя люблю, Ри". Затем поставил закорючку в документе и обернулся к охраннику.
— Ознакомился, — сказал он, возвращая бумагу.
— Расписались? — послышался бодрый голос врача.
Элено вышел. Врач скользнул по нему взглядом.
— Одеты? Тогда в кресло, прошу.
Элено криво улыбнулся.
Элено показали Ри сразу после первого этапа коррекции личности, его привели в кабинет канцлера. Подвижные, жесткие черты Элено стали словно мягче, безвольнее, углы губ опустились, глаза казались больше, и в них не было обычного блеска — просто большие, расширенные и умоляющие глаза испуганного человека. Он время от времени нервно посматривал на охранников, и его лицо принимало робкое выражение, словно он хотел о чем-то спросить и не смел.
Элено, возможно, даже помнил, что он бывший журналист, и сознавал, что в чем-то сильно провинился — может быть, завидовал и злобствовал, нанес какой-то урон ивельтам, призывал к бунту. В нем подавили и собственное достоинство, и протест, и при этом возбудили сознание виновности и страх наказания, отчаянную надежду на прощение. Больше всего на свете он надеялся на помилование, на возвращение к уюту и комфорту свободной жизни.
Характер начал изменяться, и скоро этот новый человек, уже не Элено Харт, превратится в окончательно запуганного, заискивающего пациента коррекционной клиники-тюрьмы. Потом ему будет выдана справка, что он прошел лечение и признан правоспособным. Вернувшись в общество, Элено сам будет ужасаться тому, что натворил. Он будет жить с чувством стыда и раскаяния. Из Элено Харта сделают наглядный пример, как человек исправился и отныне строит свои отношения с властью на основе вины и благодарности
Ри быстро шагнула к Элено. Ее взгляд упал на запястье его левой руки. Там было криво и неразборчиво что-то написано, но она хорошо знала его почерк.
"Я тебя люблю, Ри". Элено сам недоуменно посмотрел на эту надпись, словно гадая, кто ее сделал и не повредит ли она ему?
— Ри — это я, — тихо сказала Ресс Севан. — Я тоже тебя люблю, Эл.
Больше они не виделись. Саму Ри через несколько дней отправили на какой-то закрытый объект.
Ри бессильно сжимала кулаки в тонких, легких наручниках. На площадке для автолетов в глаза ей ударило солнце. Ранняя осень, и небо совсем близко — она на крыше здания Ведомства.
Бронированный серебристо-серый автолет бесшумно раздвинул створки дверей. Двое сопровождающих агентов вошли вслед за Ри. Машина мягко поднялась в воздух, без тряски, без шума. Окон не было, но Ри, опытная спортсменка-автолетчица, нутром чуяла высоту по незаметным изменениям вибрации.
Дейвен из Анвардена был одним из немногих людей, чей алтарь складывался не из трех, а из двух элементов: кровь и медь; следопыт, обязанностью которого были не исследования на Земле, а защита других землепроходцев.
Когда взрывом Аттаре и Сеславина засыпало в подземном храме, им пришлось самим бороться за жизнь, и никто не знал, что они в опасности. Теперь землепроходцы носили с собой ритуальную вещь кого-нибудь из следопытов. Если бы Сеславин и Аттаре оказались в подземной ловушке сейчас, Сеславин бы вызвал помощь.
Последний раз явившись в Кибехо, Сеславин попросил разрешения побеседовать с Ри наедине. Элено понимал: его собственное сознание слишком открыто для ивельтов, и если Сеславин хочет сообщить что-то важное, ему и вправду лучше будет говорить только с ней.
"Вы должны кровью написать символ, обозначающий медь, — сказал Сеславин, когда Элено вышел из комнаты. — Я вам покажу, как, вы должны запомнить".
В арестантском отсеке автолета Ри впервые выпал случай воспользоваться этим. Ри была в воздухе с двумя охранниками и пилотом. Охранники — агенты Ведомства — сидели на скамье напротив нее. Ри поднесла руку к губам. Охранники невозмутимо смотрели на нее: этот жест не вызывал никаких подозрений. Ри сильно прикусила кожу на подушечке пальца, поморщилась, почувствовав привкус крови. Опустив руку, она вывела на гладкой поверхности скамьи рядом с собой несложный знак.
— Положите руки на колени, госпожа Севан, — строго сказал один из охранников.
— Дейвен, Дейвен… — шепотом стала повторять Ри непонятное слово.
Заколебался воздух. Посреди кабины возник высокий человек с острыми чертами сухого лица, в защитной куртке, с огнестрелами в обеих руках. Ошарашенные охранники не успели пошевелиться: человек разрядил огнестрелы им в головы.
Кровь залила светло-бежевые стенки отсека и брызнула на пол. Обшивка заглушила звук выстрелов, и пилот еще не знал, что в автолете чужак. Дейвен молча обыскал трупы. Он нашел ключ от наручников и освободил Ри.