Земля любви
Шрифт:
Крупные землевладельцы стали бить тревогу на правительственном уровне и лоббировать свои интересы в парламенте.
Аугусту, как их полномочиый представитель, говорил с парламентской трибуны, обращаясь к коллегам-депутатам:
– Мы должны потребовать от правительства льготных условий на продажу кофе: надо повысить закупочные цены и снизить потребительские, чтобы он стал доступен для малоимущих бразильцев! Ведь кофе – это основная статья дохода в нашем бюджете. Чем больше его будет продано, тем больше денег получит наше государство! Даже странно, что таких простых вещей не понимает господин Салес! От отчаяния или по недомыслию он сейчас сделал
Идеи Аугусту нашли поддержку в парламенте, но президент оказался к ним глух, и всё осталось по-прежнему: кризис продолжал углубляться, порождая голод, нищету и страдания огромного числа бразильцев, среди которых был и Матео.
Бесконечные и бессмысленные скитания по фабрикам, балансирующим на грани разорения, постепенно измотали его. Он был близок к отчаянию. Те деньги, что он получил от Гумерсинду и Амадео, таяли буквально на глазах и уже подходили к концу. А Жулиана теперь приносила домой, какие-го жалкие крохи, потому что работала всего три дня в неделю, хотя и это было благо. Паола проявила сострадание к своим сотрудникам, не стала их увольнять, а ввела у себя на фабрике сокращённую рабочую неделю.
О том, чтобы устроить Матео на макаронную фабрику, не могло быть и речи - Жулиана это понимала и даже не обращалась с такой просьбой к Паоле.
– Ничего, как-нибудь выкарабкаемся, - подбодрила она Матео.
– Сейчас всем трудно живётся. Но, когда-то, же этот кризис кончится!
– Я боюсь, что наши сбережения кончатся гораздо раньше, - мрачно отвечал Матео. – А я да той поры так и не сумею найти работу.
– Это не беда. Слава Богу, у меня пока есть работа. Худо-бедно проживём!
– Ты пойми: мне стыдно сидеть у тебя на шее! Может, вернёмся обратно в Италию?
– Тех денег, что у нас остались, едва хватит на билеты, и то она самые дешёвые, где-нибудь в трюме, а не в каюте.
– Если тебя только это пугает…
– Нет, не это. Просто я помню, как мы голодали в Италии. Так стоит ли опять возвращаться туда без денег?
– Но там хоть нет этого проклятого кризиса! Я мог бы найти работу.
– Это ещё неизвестно. Может, найдёшь, а может, и нет, - возразила Жулиана.
– Ведь нас там никто не ждёт. Да и Марко Антонио не позволит мне увезти туда Анинью, а без неё я не поеду! Ну и, наконец, твой сын, Матео! Неужели ты расстанешься с ним и будешь спокойно жить, зная, что никогда больше не увидишь его?
– Нет, конечно. Это было ложная идея, - согласился Матео.
– Надо искать работу здесь! Господи, неужели я когда-нибудь её найду?
– Скажи, а ты не мог бы подавить в себе обиду и вновь пойти на строительство к Амадео?
– спросила Жулиана, рискуя вызвать у Матео раздражение, а то и гнев.
– Он же вроде не выгонял тебя. Ты сам ушёл…
– Нет, я скорее встану с протянутой рукой на паперти или подамся в грабители, чем пойду на поклон к Амадео! – заявил он, и Жулиана оставила его в покое.
Между тем у Амадео дела шли тоже из ряда вон плохо. Строительные материалы приходилось покупать по баснословным ценам, затраты уже превысили возможную выручку от продажи ещё не достроенного дома, но Амадео всё предпочитал закончить его и потом
Возможно, ему бы и удалось продержаться на плаву в течение всего кризиса, если бы подкупленый им Жануариу не запутался во время следственного эксперимента. Когда его привезли в квартиру Эрнандеса, он растерялся и не мог ответить, откуда, из какой точки произвёл два выстрела. Потом показал, откуда выбрав это место, наобум, и - не угадал, потому, что не знал даже, где, в какой комнате была спальня Эрнандеса и где находилась та злосчастная кровать, на которой он якобы застрелил любовников. Ещё менее убедительными выглядели его объяснения насчёт пистолета. Жануариу знал от Амадео, что Эрнандес был застрелен из собственного пистолета, поэтому твердил одно и то же:
– Я вошёл в спальню, увидел их в кровати, потом увидел пистолет на тумбочке, взял его и - убил! Они спали, поэтому не смогли оказать мне сопротивления.
– Первым вы убили Эрнандеса?
– спросил Эрибсрту.
– Да.
– Но ваша жена должна была проснуться от выстрела.
– Совершенно верно, она проснулась, увидела меня и закричала. Но я тут же выстрелил и попал ей в грудь.
– А на самом деле она погибла от выстрела в спину. Что вы на это скажете?
– Да?… Ну может, и так. Может, она успела отвернуться, а я не заметил.
– Вы можете узнать пистолет, из которого стреляли?
– Ну, они же все одинаковые!
– Назовите хотя бы тип оружия.
– Да я в пистолетах не очень разбираюсь.
– Вот как? А стрелять-то вы хоть умеете?
– Выходит, что умею, если убил двоих…
Эриберту предложил ему продемонстрировать это умение, и тут выяснилось, что Жануариу не знает элементарных вещей - как зарядить пистолет, как снять его с предохранителя, прежде чем произвести выстрел.
– Похоже на то, что вы сейчас впервые за всю жизнь держите в руках огнестрельное оружие, - заключил Эриберту. – Кто вас подкупил? Признавайтесь! Ломать комедию и дальше - бессмысленно. Вас будут судить за лжесвидетельство и пособничество убийце, но никак не за само убийство. И срок за такое преступление вы получите немалый!
– Я только защищал свою честь!
– заученно пробормотал Жануариу.
– А где вы взяли деньги, чтобы расплатиться по долгам? Это ведь огромная сумма! Вы рассчитались со своими кредиторами, и сразу же пришли с повинной. Кто вам дал столько денег?
– Тот испанец! Он заплатил мне перед смертью…
– Эрнандес? Но он же, по вашему утверждению, погиб не просыпаясь!
– Да, всё так и было. А за него расплатился племянник, Тонинью.
Назвав это имя, Жануариу испугался, что сболтнул лишнего, но уже было поздно – Эриберту ухватился за эту случайную поговорку:
– Антониу, насколько мне известно, никогда не имел таких денег. Откуда они взялись у него? Наследство получил не он, а сеньора Ортенсия. Говорите правду! Не надо усложнять себе жизнь!
– Наверное, он взял их у Амадеу.
Так было произнесено второе имя, а ещё через несколько минут Жануариу сознался во всём:
– Это они - Ангониу и Амадео - заплатили мне за то, чтобы я взял всю вину на себя. Кто-то из них двоих убил Эрнандеса!
Эриберту давно об этом догадывался, и более того – он практически не сомневался, что убийство совершил Амадео.