Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья

Колчигин Константин Владимирович

— Ну молодец, Николай Александрович! — грохочущим басом заговорил он. — Всёх живыми-здоровыми привёл и, смотрю даже, с трофеями прибыл! А у нас всё отлично: и судно в порядке, и люди целы-невредимы!

Потом наш бравый морской волк также крепко обнял всех остальных участников экспедиции, включая механиков и матросов, и лишь Наташу только деликатно взял за плечи.

— А похорошела-то дивчина! — заметил он и оглянулся на меня. — Не насмотришься!

Более сдержанные первый помощник и «дед» очень дружелюбно пожали всем руки, причём последний без особого энтузиазма всё время поглядывал в сторону тяжелогруженых саней, и его лицо немедленно принимало привычное постное выражение.

— Всем на судно! — распорядился я. — Грузы пусть пока остаются здесь — ими займёмся позднее. Командный состав попрошу ко мне в кабинет через полчаса. Распорядись,

Дмитрий Сергеевич, чтобы дали отопление по всем помещениям судна!

— Уже распорядился! — тут же отозвался «дед» — в уме и сообразительности ему отказать было нельзя. — Задействовали обе вспомогательные машины…

Василий и Сергей притащили все четыре здоровенные сумки с моими и Наташиными вещами, а я тем временем проследил, чтобы Пётр и Александр перенесли в лодку весь наш арсенал огнестрельного оружия. В лодку первым рейсом помимо капитана, «деда», обоих помощников и меня с Наташей, сел также и доктор — от сумок с вещами в восьмиместной лодке даже стало не повернуться, но плыть было полсотни метров, и через несколько минут мы поднялись на борт «Странника», где нас встретили все остальные матросы и механики. Поблагодарив за исправную работу всех присутствующих, я отправился в свои апартаменты, а два здоровенных матроса тащили за мной и моей помощницей наши сумки. Ключи от дверей я приготовил заранее и по пути открыл каюты Наташи и Володи, а потом, наконец, прошёл к себе, и, когда матрос поставил у входа мой багаж и тихо вышел, я устало опустился на диван, где сидел с Наташей год назад для своей помощницы и лишь два с небольшим месяца для себя. А потом минуты три-четыре разглядывал привычную обстановку кабинета. Но рассиживаться было некогда — нужно было ещё побеседовать со своими людьми, и я, поднявшись, быстро поставил сумки в шкаф, прошёл в гардеробную и выбрал для себя свежий комплект одежды, состоящий из тёмно-синих джинсов и рубашки из такой же ткани — я всегда предпочитал одеваться очень строго. Приняв душ (вода была уже достаточно тёплой), я тщательно причесал свою густую шевелюру, оделся, вместо сапог обулся в лёгкие кожаные туфли, а потом вышел в кабинет и на несколько секунд задержался у рабочего стола, на который сложил весь свой арсенал: два пистолета и два ножа (охотничьи ружья вместе с боеприпасами уже поместили в один из моих сейфов) — даже находясь в личных апартаментах на борту своей яхты, мне было трудно отказаться от оружия, которое много раз спасало мне и окружающим меня людям жизнь. Подумав немного, я всё же нацепил кобуру с одним из пистолетов, а другой убрал вместе с ножами в ящик рабочего стола. В дверь деликатно постучали, и я, неторопливо пройдясь по мягкому ковру, подошёл к ней и открыл створку — на пороге стояла Наташа в голубом халате.

— Я пришла принимать обещанную мне ванну, Николай Александрович, — мило улыбнулась она.

— Да, конечно, моя дорогая помощница, — улыбнулся в ответ и я, пропуская её в кабинет и прикрывая двери. — Пойдёмте, покажу вам это сооружение.

Вход в ванную комнату, в отличие от душевой, которая была смежной с гардеробной, имеющей дополнительный тамбур, находился прямо в просторной спальне. Девушка, оказавшись в ней, на секунду задержалась и быстро оглядела строгую элегантную обстановку (порядок здесь был идеальный, а внушительных габаритов кровать тщательно заправлена, так что стесняться мне было нечего), а потом я провёл её в ванную комнату — тоже прекрасно оборудованное помещение размером примерно четыре на четыре метра, почти половину которого занимала большая гидромассажная ванна. Включил яркий плафон на потолке, хотя света хватало и от единственного здесь большого иллюминатора — низко стоящее солнце светило прямо сюда.

— Справитесь? — спросил я свою спутницу, вынимая из стенного шкафа большое новенькое белое махровое полотенце и раскрывая другой шкаф, на шторм-полках которого рядами стояли всевозможные моющие средства. — Всё в вашем полном распоряжении! Замков, увы, нет — лишь пружинная защёлка, но никто не потревожит вас здесь, включая и меня…

— Спасибо, Николай Александрович… — чуть смущённо улыбнулась девушка.

— Ванна превзошла мои самые смелые ожидания!

— Действуйте, Наташа! — я легко коснулся губами её нежной щеки и вышел наружу, прикрыв за собой дверь.

Через пару минут в моих апартаментах вновь раздался деликатный стук — на этот раз ко мне пожаловал весь приглашённый мною командный состав экипажа яхты: капитан, оба помощника и старший механик. Предложив им войти и располагаться

на диванах и креслах, я даже невольно вздохнул — очень не хотелось сейчас, после утомительного пути, выслушивать доклады, обсуждать дальнейшие действия и принимать решения, но, вместе с тем, тянуть с этим делом также не следовало — полное энергообеспечение такого судна во льдах (что сейчас и было введено в действие) требовало одной-двух сотен литров дизельного топлива в сутки даже на стоянке. Устроившись в кресле за рабочим столом, я задумчиво оглядел своих служащих и отметил на их лицах новое выражение: сочетание приятного удивления и лёгкого замешательства.

— Похоже, Иван Ильич, успел сообщить вам последние новости, — усмехнулся я. — Все вы, господа, теперь весьма состоятельные люди. Однако нам с вами ещё предстоит немало потрудиться, прежде чем ваши банковские счета пополнятся многозначными цифрами.

Сделав паузу, я откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди — усталость давала о себе знать, а сейчас следовало распорядиться сразу о нескольких пусть и совсем не сложных, но достаточно кропотливых делах. Помедлив пару минут — мои подчинённые продолжали деликатно молчать, я невольно вздохнул и заговорил вновь.

— Илья Андреевич, — обратился я прежде всего к капитану. — Доложите, пожалуйста, как прошла зимовка.

— Да на удивление легко и благополучно, Николай Александрович! — охотно отозвался Ледогоров. — Зима оказалась мягкой, хотя и продолжительной: ниже десяти градусов мороза температура не опускалась, и мы могли всё время держать полынью вокруг судна. Снега вот, правда, иногда многовато насыпало… В жилых помещениях была комфортная температура, и разве что с горячей водой нас Дмитрий Сергеевич ограничивал — топливо старался экономить. Людей также было чем занять: всю зиму ловили в полынье рыбу — попадалась главным образом треска, сельдь, морские окуни. Несколько раз ходили тут неподалёку на лежбище тюленей — поохотились… Так что продовольствия даже прибыло — консервами почти и не пользовались. Очень кстати оказалась большая видеотека — каждый вечер в кают-компании смотрели всем коллективом один-два фильма, а кто-нибудь ухитрялся глянуть и на личном ноутбуке в свободное от вахты время. Психологическая обстановка была вполне благоприятной — никаких эксцессов или почти никаких… Словом, всё прошло благополучно, уважаемый Николай Александрович! Даже лучше, чем можно было ожидать!

— Весьма рад, Илья Андреевич! — с улыбкой кивнул я капитану. — Вижу, что мой выбор капитана яхты оказался очень удачен. Мы вот тут с Иваном Ильичом поговаривали, что многие из членов экипажа «Странника» после получения столь значительных денежных сумм, предпочтут уйти на покой. Вы что на это скажете?

— Да я моряк, Николай Александрович! — без колебаний пробасил морской волк. — Большие деньги — это, конечно, хорошо, а очень большие — ещё лучше! Но надо сказать, что без моря я никуда, и с яхтой даже как-то успел сродниться, да и рановато, думаю, мне ещё на «мёртвый якорь» (мёртвый якорь — металлическая или железобетонная конструкция большой массы, служащая для удержания с помощью якорь-цепи или троса на месте швартовых бочек, плавучих маяков, бакенов и др. — прим. авт.) становиться! Словом, если нет у вас лучшей кандидатуры…

— Ну вот и отлично, Илья Андреевич! — невольно рассмеялся я. — Просто гора с плеч… Ну, теперь ты, Дмитрий Сергеевич, доложи, как дела у нас обстоят с технической частью.

— Да, собственно, Николай Александрович, докладывать-то нечего, — несколько даже озадачено заговорил «дед», на мгновение теряя свой обычный строгий недовольный вид. — Судно новое, зима была почти как в портах с умеренным климатом. Главные машины все ещё на консервации, вспомогательные — в действии. Основные топливные цистерны до сих пор не трогали — резервные запасы так и не успели израсходовать. Все технические магистрали яхты в полном порядке — хоть сейчас «в кругосветку»…

— Вот и ты меня порадовал, Дмитрий Сергеевич, — устало констатировал я, снова откидываясь на спинку кресла. — Как наш золотой запас распределять на судне сам решишь, или моя подсказка потребуется?

— А большой груз, Николай Александрович? — осторожно поинтересовался старший механик и оглянулся на кашлянувшего второго помощника.

— Что-то около семи с половиной — семи с тремя четвертями тонн будет, — несколько неуверенно проговорил Огнев и виновато глянул на меня.

— Считай — восемь, Дмитрий Сергеевич! — решительно подвёл итог я, по-своему истолковав этот взгляд. — Предложения у тебя есть?