Земное притяжение
Шрифт:
Старуха Кечеджи вынесла мусорщику напиться, и тот, возвращая кружку, должно быть, шутил с ней, а она, все время следившая издали за Лешкой и Жужелкой, крикнула им:
– Видали! Комплименты! Семьдесят на семьдесят.-Ей хотелось развеселить их.
– Вот что, - сказал Лешка.
– Ты обожди. Я сейчас оденусь.
Ты без меня теперь ни на шаг. Понятно?
Они молча шли рядом, и Лешка опять закипал и желал дать ей понять, что отлично знает, о чем она сейчас думает.
– Через проходной пойдем.
Он
Вошли во двор школы. Жужелка нерешительно сказала:
– Чего же ты будешь ждать? Это ведь долго, часа два, не меньше.
– Ладно. Топай.
Жужелка ушла. Он сел на загородку, отделявшую школьный сад от двора, и закурил. Благо, было что курить. Разменял вчера вечером сто рублей, что дал ему "дядя Саня".
Появились девчонки из бывшего Лешкиного класса и озабоченно проплыли к двери, как стайка коричневых уток в черных фартуках. Издали они прокричали Лешке что-то невнятное.
Они ему осточертели за девять лет совместного обучения. Подошел и крепко пожал ему руку Сережка-очкарик, лучший ученик. Все лицо его в мрачных колючках. Давно бриться пора человеку, а за бритву взяться конфузится. Помешкав, он стрельнул у Лешки сигарету, спрятал ее в карман кителя и пошел не спеша на консультацию. Что ему, он эту химию вдоль и поперек знает.
Если б Жужелке ну хотя бы половину его знаний, можно было бы не беспокоиться.
Он оглядел двор. Пацаны гоняли футбольный мяч.
До чего же давно он не был здесь. Целую вечность! С того самого дня, как перестал ходить в школу. С осени, значит. Он даже вдруг разволновался. Почему-то вспомнилось, как прошлый год, весной, в День победы, сбежал с уроков и слонялся по улицам. Вечером под звуки доносившейся с окраин салютной пальбы он думал об отце. Его жизнь оборвалась за два дня до падения Берлина, когда вот так же дул весенний ветерок, пахло распускающейся черемухой и умирать было дико и грустно.
И Лешке захотелось чего-то необычного, яркого, и потянуло уехать куда-нибудь далеко-далеко.
Едва дотерпев до конца занятий в школе, он бросился в гавань. Прицепился к черному от загара, жилистому, седому дядьке - капитану шаланды "Эрика", упросил взять его в рейс.
Они шли к Островам, синели морские дали, пекло солнце, и на его долю выпадало без конца чистить картошку, варить уху и кашу. Потом этот шторм...
На шаланде все было просто, без громких слов, работа и товарищество.
Когда шаланда возвращалась в гавань, появлялись женщины, и ребятишки, цепляясь за коричневые ноги матерей, ковыляли к берегу. Команда расходилась на сутки по домам, а Лешка оставался на шаланде, убирал ее.
Кончилась навигация, и он вернулся в школу, опоздав на полтора месяца к началу занятий.
Он сидел на задней парте и чувствовал на себе нетерпеливый
Я все лето ждала тебя".
Лешка пригладил волосы, пропуская их между пальцев.
Лучше не вспоминать.
Но он вспоминал, как написал в ответ. "Ты подстриглась. Это здорово".
А на перемене его вызвали к завучу. Ему нечем было оправдаться. Опоздал на полтора месяца. Но он не желал, чтобы на него кричали. Он брякнул, что подвернулось: мол, поступает работать и вообще уходит из школы. Это приняли без сожаления.
И он расстался со школой легко. Ему казалось: только бы вырваться из школы - и начнется яркая, интересная жизнь. А очутился на кроватной фабрике - такая же обыденщина и скука...
Мяч стукнулся о загородку, на которой он сидел, и откатился неподалеку. Лешка вскочил и раньше, чем успели подбежать мальчишки, ударил по мячу. Он носился по двору, зажав зубами погасшую сигарету.
– Ты дома зубрить останешься?
Она уже сняла школьную форму, переоделась. Начесала волосы на лоб и повязалась платочком, обмотав им свое несчастное лицо. Одни глаза остались. Откуда только они взялись такие?
Одуреть можно.
– Тебе же сегодня должны дать окончательный ответ насчет "грязнухи". Она уже второй раз повторяет то же самое.
– Ты же сказал: сегодня должны дать ответ.
Она прямо-таки цепляется, точно это одна-единственная ее забота.
– Ну должны. Ну и что с того?
– Так ведь надо идти за ответом.
– - Успеется.
– Нет, нет! Это очень важно. Надо идти сейчас.
Даже приятно, что она это говорит. Сняла бы еще свой платочек и порядок: прежняя Жужелка.
– Я тоже пойду с тобой на завод. Подожду у ворот, пока ты сходишь в отдел кадров.
Секунду он соображал. Со всех точек зрения отсюда лучше уйти. Останешься во дворе, дождешься, что при Жужелке явятся из милиции.
– Ну, допустим. Пойти можно, но только, если ты не будешь там терять зря время. Ты можешь там посидеть и учить химию, Согласна?
Она согласилась.
– Тогда подожди, я сейчас.
Он сорвал с веревки рубашки, трусы - они почти уже висохли. Носки были сырые. Сойдут и так. Он нырнул в дом.
О глажке теперь не могло быть и оечи. В висках стучало, точно метроном отбивал время. До встречи с Баныкиным осталось четыре часа сорок минут. Он осторожно снял с гвоздя рамку с фотографией отца и положил ее между рубашками. Увернул все свое имущество в старые газеты. Получился пухлый пакет. Отыскал в кухонном столе бечевку, перевязал пакет-он немного утрамбовался. Подхватил его под мышку, снял с вешалки свой пиджак Закрыл на ключ дверь и обернулся. Старуха Кечеджи стояла наготове с большим кульком.