Земную жизнь пройдя до половины
Шрифт:
– Северус… - прошептал Гарри и почувствовал, как на его лице расплывается блаженная улыбка. Северус здесь. Он пришел за ним! Снова спас от окончательно рехнувшегося Кинтера.
– Гарри! Ты в порядке?
– Северус вошел в камеру и, присев возле Гарри на корточки, произнес диагностическое заклятие. По-видимому, серьезных повреждений оно не обнаружило, так что Северус облегченно вздохнул и прижал Гарри к себе.
После холода и темноты одиночного заключения, объятия любимого человека дарили ни с чем не сравнимые ощущения. Хотелось прижаться к нему крепко-крепко. Впитать его запах, силу, тепло. Не отпускать ни за что и никогда.
– Нужно
– Надо…
– Вставай. Или тебе здесь так понравилась, что ты решил в этой камере поселиться?
Гарри через силу отстранился от Северуса и только тут заметил, что кандалы с его рук и ног пропали. Он встал, с удовольствием разминая затекшие от долгого нахождения в скрюченном виде конечности. В ноги как будто впились многочисленные иголки. Гарри поморщился и несколько раз переступил с пятки на носок и обратно, разминая ступни.
– Идемте?
– спросил он у чего-то ждущих Медичи.
– А с этим что?
– кивнула в сторону обездвиженного Кинтера Нора.
Гарри внимательно посмотрел на девушку. Это была их первая встреча с тех, пор, как он узнал, что именно Нора - Палач. И теперь попытался найти в ее внешности подтверждение словам Джиджи. От нее, безусловно, как и в день их знакомства, исходило ощущение опасности и скрытой силы. Сосредоточенный, цепкий взгляд, хищное выражение на прекрасном лице. И всё же, если бы Гарри не знал, что она - опаснейшая убийца, карающая длань рода Медичи, ни за что бы этого не подумал. Он не мог себе даже представить, что Нора, та самая Нора, что рассказывала ему о своей несчастной любви, с которой он несколько месяцев прожил под одной крышей, когда-то устраивала кровавую резню. Что она способна хладнокровно пытать врагов, проявляя при этом жестокую изобретательность, поражавшую даже ее ко многому привыкших родственников. Прежде Гарри казалось, что Палач из рода Медичи - садист, психически нездоровый человек… как тот же Кинтер. Но сейчас он смотрел на Нору и не находил в ее лице ни следа ненормальности. И это раздражало своей неправильностью. Сбивало с толку.
– С этим?
– Северус посмотрел на Кинтера, и на лице его отразилась холодная ярость. Гарри понял, что на этот раз бывшему главе аврората не уйти безнаказанным. И что наказание это будет поистине страшным. Наверное, он бы мог остановить Северуса, пока тот не вынес приговор, попросить его проявить к поверженному врагу снисхождение. Но нет. Кинтеру уже был однажды предоставлен шанс на спасение. И вон к чему это их привело. Гарри мог бы простить ему нападение на себя. Но угроз в адрес Северуса - никогда. А потому он смолчал, вместе с Норой, Лоренцо и Марком дожидаясь решения Северуса.
– Что хочешь. Можешь оставить его себе, - наконец, произнес тот. И хотя его голос был на редкость безэмоциональным, Гарри отчетливо понял, как нелегко далось Северусу это решение. Захотелось подойти к нему еще ближе, взять за руку. Ободрить. Поддержать. Без слов сказать, как он сожалеет о недавно высказанных несправедливых обвинениях и о том, что из-за его неосторожности Медичи пришлось открыто схлестнуться со Сфорца. Но едва ли Снейп (будь он хоть трижды герцогом Тосканским, Гарри продолжит называть его так) оценит подобную сентиментальность. Во всяком случае, пока они не останутся наедине.
– Идемте.
Вслед за Северусом Гарри вышел из камеры. Но вместо того, чтобы аппарировать прямо из подземелья, они стали выбираться наружу чередой узких лестниц и коридоров. Их маленькую процессию возглавлял Марк,
Но вот последние подземные уровни остались позади, и глазам Гарри предстал просторный заполненный многочисленными людьми зал. Среди них не было ни одного знакомого Гарри лица, и все же он с абсолютной точностью мог бы сказать, кто из них принадлежит какому итальянскому роду. Вернее… кто из них Медичи, а кто - нет. Поверженные враги очевидно не ждали милости от своих победителей, и на их лицах читалась готовность в скором времени принять смерть. Кто-то смотрел на противников с вызовом, во взглядах иных отражалось обреченное безразличие. Но ни один из Сфорца не выглядел сдавшимся. Не умолял о пощаде. Не позорил имени своего рода. Глядя на них, Гарри невольно почувствовал уважение к этим гордым, непреклонным людям. И сожаление, о том, что это - враги.
Стоило им войти в зал, как взгляды всех собравшихся обратились на Северуса. Повернулся к нему и Гарри. Высокий, худощавый, с величественно-ровной осанкой, тот выглядел… настоящим Главой своего рода. Внимательный взгляд умных глаз, на лице - равнодушно-бесстрастная маска. И хотя Гарри любил этого человека и знал, что для него в целом мире нет никого роднее, в этот миг даже он почувствовал перед Северусом позабытую робость. Словно он снова стал только пришедшим в Хогвартс мальчишкой, а Северус - грозным и мрачным профессором Зельеварения. Хотя нет. Даже тогда, в глазах едва начавшего знакомиться с магическим миром первокурсника, Северус не выглядел так. Не было в нем в те дни этой властности, этой явственно ощутимой силы.
Северус сделал Гарри знак рукой оставаться на месте, а сам в сопровождении Марко вышел в центр зала и в моментально установившейся тишине начал что-то говорить по-итальянски. Его речь была длинной, и ни слова не понимавший из нее Гарри все это время стоял и любовался своим Северусом. Да что уж там! Своим собственным герцогом. И именно в эти минуты Гарри окончательно понял, как безгранично он доверяет Северусу. Ему и в голову не пришло, что принятое тем решение может быть излишне жестоко или несправедливо. Нет. Северус знает, что делает. И он, Гарри, не должен ему мешать. Он и так уже… многое натворил, за что ему еще предстоит извиняться.
Между тем, Северус договорил, но не стал дожидаться реакции на свою речь, а стремительно подошел к Гарри и, взяв его за руку, аппарировал. Они оказались в том самом кабинете, что с помощью Janua semper соединялся с Принц-мэнором. Или это и был Принц-мэнор? Кабинеты-то там и в палаццо Медичи были совершенно одинаковыми. Впрочем, не важно. Главное, что Гарри и Северус остались одни. И он, наконец, сможет за всё-всё попросить прощения.
– Как вы меня нашли?
– спросил Гарри, пока не придумав, с чего ему начать извиняться.
– Ты в самом деле не понимаешь? Или тебе больше нечего сказать и ты, как обычно, решил спрятаться за глупым вопросом?
– Северус скептически вскинул брови, и Гарри понял, что тот все еще напряжен. Ну конечно! Учитывая, чем закончилась их последняя встреча, Северус вполне может быть на него обижен и зол. И уж точно не знает, что Гарри чувствует себя виноватым. Что он всё на свете готов отдать, лишь бы сохранить их с Северусом отношения. Их любовь.
– Мне есть, что сказать! Я только не знаю, как… Северус, прости меня, пожалуйста! Я такой дурак!