Зеркала Моггроппле

Морресси Джон

–  Я ничего не знаю о таких вещах. Полагаю, именно поэтому я и просил тебя приехать. Я же просил тебя, так?

–  Определенно. Ты упомянул «необычные свойства». Что ты имел в виду?

Смятение вновь исказило черты Афонтия.

–  Ну, он не звонит, - пробормотал он наконец.
– Это ведь необычно для колокольчика. Колокола обычно звонят.

–  А где Коллиндор?
– спросила Принцесса.
– Когда Афонтий в прошлый раз встряхнул колокольчик, он появился, а на этот раз - нет.

–  О, это потому, что тогда я думал о нем, а Кедригерн сейчас не думал. Вот как этот

колокольчик работает. Наверное, это еще одно необычное свойство.

–  Пожалуй.
– Кедригерн поднял хрустальный колокольчик и посмотрел, как преломляется в его гранях свет свечи. Затем он вытащил медальон, изучил предмет сквозь Отверстие Истинного Вида и воскликнул: - Ага!

–  И что бы это значило?
– поинтересовался Афонтий, подозрительно взглянув на друга.

–  В этом колокольчике кое-что застряло, - сказал Кедригерн, не отрывая глаз от обсуждаемой вещицы.

–  И все? Я прикажу Коллиндору вымыть его.
– Старик самоуверенно, хотя и с некоторым облегчением хмыкнул и продолжил: - А я-то думал, тут какая-то магия, а оказалось, дело всего лишь в кусочке еды. Что ж, старые глаза не…

–  Это не еда. В хрустале, как муха в янтаре, застрял дух.

–  Да ну? Какой малюсенький дух!

–  Для духов размер не имеет значения, - отстраненно заметил Кедригерн, перевернув колокольчик. Он поставил его на стол перед собой и сказал: - Не могли бы вы минутку посидеть молча и не шевелиться? Мне бы хотелось поговорить с этим духом.

Принцесса и Афонтий кивнули. Кедригерн поймал кончик высовывающейся из его рубахи нитки, вытащил ее, сделал петлю и стянул на ручке колокольчика, после чего подвесил его на ложке, положив ее на два пустых кубка. Теперь, кроме этой нитки, колокольчик ничто не держало. Колдун произнес фразу на каком-то непостижимом языке, и колокольчик в полнейшей тишине задрожал и медленно успокоился. Крохотные мерцающие точки поползли по хрусталю вниз, сгустившись в сияющий золотистый ободок у самого края.

Тогда Кедригерн тихим, торжественным голосом произнес:

–  Дух в колокольчике, слышишь ли ты меня? Понимаешь ли? Звякни один раз, если да, и два раза, если нет.

Одинокий хрупкий звон расколол тишину. Кедригерн взглянул на Принцессу и, прежде чем приступить ко второму вопросу, подмигнул ей.

–  Ты пленник колокольчика? Дзинь.

–   Ты был пленником долгие, долгие годы? Два выразительных звяканья.

–  Нет? Ты попал сюда недавно. Меньше века? Дзинь.

–  Меньше двадцати лет? Дзинь.

–  Меньше пяти?

От возбужденного звона затряслась и сдвинулась ложка.

–  Это очень свежие чары. Странно, что я не слышал упоминаний… разве что… Дух в колокольчике, заколдовал ли тебя кто-то, кого ты можешь назвать?

Дзинь. Дзинь.

–  Кажется, я понял. Это была ловушка, поджидающая любого, кто окажется в зоне ее досягаемости?

Дзиииинь.

–

 А ты хочешь, чтобы тебя освободили? Дзгшииииинъ.

–   Хорошо. Тогда слушай внимательно. Если мне придется вытаскивать тебя оттуда, мне потребуется кое-какая информация, а такая система вопросов и ответов очень медленная.

Дзинь.

–  Рад, что ты согласен. Я узнаю от Афонтия что смогу, а потом попробую придумать, как нам ускорить процесс. Вернусь сразу, как только раздобуду что-то полезное. Тебе удобно?

Дзинь. Дзинь.

–   Извини. Я поставлю тебя на стол. Так лучше? Дзинь.

Кедригерн развязал нитку и опустил маленький хрустальный колокольчик на стол, позаботившись, чтобы он оказался на безопасном расстоянии от края. Сверкающая каемка рассыпалась тысячью золотистых пылинок, которые, кружась, медленно поплыли вверх, угасая по пути. Принцесса пристально вгляделась в движущиеся частицы света и нахмурилась.

–  Задай этой штуке еще один вопрос, - сказала она.

–  Как пожелаешь, дорогая.
– Кедригерн поднял колокольчик и снова закрепил нитку.
– Какой вопрос?

–  Спроси, не был ли он когда-то в кристалле Каракодисса.

–  Дорогая, неужели ты вправду думаешь…

–  Я эти пылинки везде узнаю. Этот негодник, эта мелкая жалкая душонка заставила меня говорить задом наперед, шиворот-навыворот и еще боги знают как, и каждый раз по-новому, только не так, как нужно, и если он думает, что я останусь безучастной, когда ты примешься освобождать его, то его ждет большой сюрприз. Ну давай, спроси его.
– Голос Принцессы звенел, как твердая, безжалостная сталь.

–  Ну, дух, как насчет этого? Был ты когда-нибудь в кристалле Каракодисса?
– поинтересовался Кедригерн.

Последовала пауза - это пятнышки света снова ползли к ободку колокольчика, а потом хрусталь нехотя, приглушенно звякнул.

–  И ты заставил эту леди говорить разнообразными затруднительными и сбивающими с толку способами?

Одинокое треньканье, еще тише, чем прежде.

–  Ясно. Это меняет дело, не так ли?

На этот раз звон колокольчика был едва слышен.

–  Я не хочу быть жестокой, Кедди, но он же посмеялся надо мной. Он заставил меня пороть чушь, а потом, когда я освободила его, расхохотался!
– Глаза Принцессы нехорошо вспыхнули.

–  Но он все же помог тебе заговорить, дорогая.

–  На очень короткое время. И весьма нелепым образом.

–  И ты, признайся, не намеревалась освобождать его. Ты разбила кристалл вдребезги, и дух сбежал, - резонно указал жене Кедригерн.

–  Ну и скатертью дорога, - холодно отозвалась Принцесса.

–  Возможно, он смеялся не над тобой. Возможно, у него просто вырвался смех радости оттого, что он нашел выход из своего заключения.
– При этих словах колдуна колокольчик восторженно звякнул, и Кедригерн заключил: - Вот видишь, дорогая? Он не дразнил тебя.