Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2
Шрифт:
– Буду счастлив, – пообещал Филипп.
А потом полночи проворочался, размышляя о том, чего ему от этого разговора ожидать?
Он прикидывал всевозможные варианты, но пришел только к очевидному выводу – размышления, основанные на предположениях – это пустая трата времени и одна только головная боль. Варианты того, что Мари могла ему предложить, равно, как и варианты того, что она может попросить, выходили взаимосвязанными и, одновременно, противоречащими друг другу. Поэтому, просто перебрав их в уме и посчитав, что предусмотрел почти всё, и врасплох застигнут не будет, герцог счёл за благо заснуть. Но утром, первой ясной мыслью было, неприятно кольнувшее
Прислуга и фрейлины из покоев сестры были предусмотрительно удалены. Сама же Мари сидела уже полностью одетая, за небольшим подчёркивающим интимность встречи столом, и, судя по тому, как суетливо она подалась вперёд при появлении брата, а потом сделала вид, что просто поправляет платье, Филипп заключил, что ждёт она его уже давно и очень нетерпеливо.
– Ты решил уморить меня голодом, любезный братец?
Филипп вздохнул.
– Дела, дела… Из Берри снова прислали жалобу на Гриссара, и нужно где-то искать деньги, чтобы выплатить ему долги по жалованью, иначе снова начнутся тяжбы…
Ещё в башне герцог решил, что начнёт разговор именно так. Перрине Гриссар – этот наглый наёмник, на службе бургундскому герцогству был словно бельмо на глазу и, почти не таясь, подслуживал каждому, кто обещал заплатить больше предыдущего! От его грабежей страдали не только чужие, но и свои. А осложнялось дело тем, что Гриссар давно уже осознал свою безнаказанность и пользовался ею с неприкрытой наглостью… Жалобы на него действительно сыпались со всех сторон и Филиппу уже пришлось провести не одно судебное разбирательство, каждое из которых закончилось, в сущности, ничем.
Слов нет, ни в храбрости, ни в военном мастерстве Гриссару не откажешь. Но герцог Бургундский, нет, нет, а и призадумывался, не слишком ли щедро он поступил, отдав под защиту этого разбойника крупнейшую на Луаре крепость Ла-Шарите? Мало того, что это был, фактически, центр Ниверне – стратегически важной области, где располагался единственно возможный проход через Луару – так там ещё и велась очень бойкая торговля, не прекратившаяся даже во время военных кампаний. Конечно же, такую область следовало хорошо защищать, и Гриссар со своей работой справлялся, как никто другой. Но, бандит по сути, он таковым и остался, даже принеся присягу на верность герцогу, поэтому, вместе со своим приятелем Сюрьенном, нагло грабил и нагло продавался. А Филипп Бургундский в ответ мог только бессильно скрежетать зубами. Что ещё оставалось делать, когда этот пройдоха Гриссар ухитрился попутно стать агентом герцога Бэдфордского, который теперь оказывал ему покровительство и даже жаловал земельные угодья в собственность, сделав бандита ленником ещё и английской короны.
Зная об этом, канцлер Филиппа Никола Ролен, открыто презиравший Гриссара, как и все при бургундском дворе, стал всё чаще забывать отдавать приказ о выплате жалования для Ла-Шарите. За два неполных года долг составил почти пятьдесят тысяч ливров. И, хотя господин Гриссар откровенно не бедствовал, он всё же имел основания настаивать на своих правах, чем и пользовался на судах, возвращая герцогу обвинения, да ещё и громогласно трубя о своих успехах в борьбе с бандитами, которых сам же привечал и возглавлял периодически!
Недавнее разграбление Берри по наглости превосходило все предыдущие грабежи,
– Я не стеснён в средствах, дорогая сестра, однако, свадьба потребует больших затрат, да и содержание войска обходится мне недёшево, – пожаловался герцог. – А аппетиты разбойника Гриссара одним жалованьем не удовлетворить, ты же знаешь.
Мари посмотрела с пониманием. Ей ли не знать!
Года четыре назад Гриссар захватил в плен Ла Тремуя, уже тогда искавшего сближения с Бургундским домом и, как раз ехавшего к герцогу. Министр французского короля заранее оговорил свободный проезд через Ла-Шарите, но, оказавшись в городе, с удивлением узнал, что является пленником господина Гриссара.
Ох и паника тогда поднялась!
Взбешённый, но и напуганный Ла Тремуй забросал письмами своего брата по матери д'Альбре, умоляя, как можно скорее прислать за него выкуп в размере затребованных Гриссаром четырнадцати тысяч полновесных экю! Но Гриссар одним только выкупом не ограничился. Прекрасно понимая, чем эта выходка может обернуться для него впоследствии, он взял с Ла Тремуя ещё и расписку в том, что никаких претензий к нему министр не имеет, а наоборот, всем очень доволен и крайне благодарен за хорошее содержание.
«Вас ведь кормили, сударь, и даже сажали с собой за один стол, – заявил Гриссар, честно глядя Ла Тремую в глаза. – А моя супруга вела с вами беседы, которые вы находили весьма приятными. Разве одно это не заслуживает благодарности?» И Ла Тремуй, сцепив зубы, расписал своё пребывание в крепости в самых пышных выражениях, а потом отправил ещё одно письмо д'Альбре, прося прибавить к выкупу подарки для мадам Гриссар.
Позже он возместил ущерб и компенсировал свои страдания том, что выплакал у Шарля право взимать пошлину на продукты и талью со всех своих земель в Лимузене, Пуату и в Анжу, из-за чего едва не вышло крупной ссоры с герцогиней Иоландой. Но самым смешным во всём этом было то, что ещё до пленения Ла Тремуй имел с Гриссаром тайные сношения и считал его, вполне преданным, своим агентом. Вернувшись же ко двору в страшном негодовании и не совсем ещё придя в себя от унижения, он забыл о всегдашней своей осторожности и проговорился тому, кому проговариваться не следовало. Так что, уже через день, о новости узнали все противники Ла Тремуя, в том числе и коннетабль Ришемон.
– Что ты намерен с этим делать? – спросила тогда Мари.
– Ничего, – не задержался с ответом супруг. – Ла Тремуй всё равно выкрутится, да ещё и меня ославит клеветником. Но вот господин Гриссар внимания явно заслуживает… Он на днях прислал мне очень дружественное письмо и щедрый подарок. Я всё не мог решить, что с этим делать. Но теперь, кажется, отвечу также дружественно…
– Но он бесчестный человек, Артюр!
– Ну и что? Всякий хорош, если уметь им управлять. Главное – я уже знаю, что у него нет чести. Но я так же знаю, что его можно купить… А в делах с господином Ла Тремуем рыцарская честь только помеха…