Жара в Архангельске-2
Шрифт:
— О чём задумался? — Ленка игриво взъерошила ему волосы.
— Ни о чём, — ответил Салтыков, — С тобой, Ленка, я расслабляюсь так, что обо всём забываю.
— Мммм, лестно… — Ленка впилась ему в шею страстным поцелуем взасос.
— Ленка, опять?..
— Даааа… — жарко прошептала она, — Иди ко мне…
На этот раз Салтыков кончил не сразу. За несколько часов у неё дома Ленка отвампирила его всего.
— Это был настоящий фейерверк! — блаженно произнёс Салтыков, когда они, наконец, вылезли из постели и оделись, — Ты, Ленка, настоящая горячая северная девушка. Где там москвичкам…
— А ты спал с москвичками? — спросила Лена.
— Да, спал с одной…
— И как?
—
И он, задумчиво качая её на своей ноге, начал вполголоса напевать:
— Поли-Эти-Ленааа… Поли-Эти-Ленааа…
Такой у Лены Фокиной был ник на форуме.
— А это не та москвичка, на которой ты, говорят, жениться собрался?
— Глупость какая! — фыркнул Салтыков, — Да я скорей на тебе женюсь, чем на ней…
Салтыков не считал себя идейным подлецом. Да, он понимал, что поступает нечестно по отношению не только к Оливе, но и к Ленке, но он оправдывал себя тем, что он парень, а так как парню для хорошего самочувствия просто необходим регулярный и качественный секс, то он не видел ничего плохого в том, что спит с Ленкой, несмотря на то, что клялся Оливе не изменять ей. В конце концов, думал он, Олива уже и так получила больше того, что заслуживает — а достойной отдачи он не получил от неё. Да, может, она и не виновата в том, что до двадцати одного года оставалась девственницей, и поэтому так напряжена и неопытна в постели, но он-то тоже не монах Сильвестр, ему нужен полноценный секс, а не то, что у него было с Оливой. К тому же, после ноябрьской поездки в Москву, Салтыков как-то разочаровался в Оливе: если летом он потерял голову от новизны, а её первоначальная холодность и лёгкая стервозность по отношению к нему возбуждали Салтыкова настолько, что он не соображал что делал и говорил, то теперь он посмотрел на неё трезвым взглядом и увидел, что она никакая не стерва, а обыкновенная, раскисшая от чрезмерной любви баба, к тому же ещё и некрасивая. Он вспомнил, как они сидели в кафе, и какой контраст являла собой сидевшая рядом с Оливой Аня. Салтыков смотрел на двух подруг, сидящих напротив него, и тогда он впервые отметил, что Олива по сравнению с красивой и статной большеглазой Аней — обыкновенная серенькая чмошка. «Да, как жена она была бы идеальна, — подумал тогда Салтыков, — Она бы сочла за счастье выйти за меня замуж, обстирывала бы меня, обглаживала, готовила бы мне еду, и даже, наверное, закрывала бы глаза на мои измены — ведь она некрасива и отлично знает это. Но жениться на ней сейчас — это значит добровольно надеть на себя ярмо. В конце концов, я молод, я ещё не нагулялся. Вокруг такие красивые девушки… — Салтыков скользнул взглядом по двум длинноногим блондинкам за соседним столиком и разочарованно остановил свой взгляд на маленькой и неказистой Оливе, — А она… Ну что она? Мелкий. Просто мелкий. Да, я обещал на ней жениться, и я женюсь, но не сейчас, а когда-нибудь… потом…»
«Когда потом? — спрашивал он сам себя, идя от Лены Фокиной к Негодяеву, — Когда потом? Если даже Ленка знает о помолвке, если даже Макс Капалин, Флудман, Гладиатор то и дело спрашивают меня, когда на свадьбе будем гулять… А мне, можно сказать, самому подложили кота в мешке. Хорош бы я был, если б переспал с ней только после свадьбы! Да, я прекрасно понимаю, почему тот Вовка бросил её тогда… Я в конце концов тоже мужик, и мне тоже хочется трахаться. Она мне этого дать не может, следовательно, и я не обязан жениться на ней…»
— Слушай, ты разберись уже со своими бабами! — проворчал Дима Негодяев, открыв дверь, — А то я уже устал тебя прикрывать. Вчера Олива весь вечер доставала меня в аське, спрашивала, куда ты пропал и почему не звонишь
— А ты что ответил? — настороженно спросил Салтыков.
— Ответил, как и договаривались. Сказал, что ты завален работой, проектируешь спорткомплекс по срочному заказу…
— Она поверила?
— Не знаю, поверила она или нет, но врал я убедительно, — сказал Дима, — Только я уже устал врать. Зачем вы впутываете меня в свои отношения? У меня своих проблем хватает…
— Ну, раз врал убедительно, то поверила, — рассмеялся Салтыков, — Она же в этих делах ничего не смыслит во-первых, а во-вторых, не зря же Волкова говорила про неё, что Олива верит всему, даже если ей скажешь, что луна пукает.
— По-моему, это подло, — сказал Саня Негодяев, присутствовавший в холле.
— Эх, Саня, Саня, молоко у тебя ещё на губах не обсохло, — беззлобно произнёс Салтыков, — Это жизнь, Саня. В нашем мире просто необходим здоровый цинизм.
— Если на паритетных условиях, то да, — ответил Саня, — А если другой безоружен, то это уже подлость, а не цинизм.
— И что ты предлагаешь?
— Я ничего не предлагаю, просто мне кажется, если ты уже не собираешься жениться на Оливе, почему бы не сказать ей об этом прямо? Да, состоится неприятный разговор, но так ты, по крайней мере, будешь честен перед ней и самим собой, ты снимешь с себя этот груз и тебе не придётся больше врать и выкручиваться…
— А ведь Саня-то прав, — поддержал брата Димка, — Действительно, поговори с ней сам. Объясни ей всю ситуацию, она взрослый человек, и если она тебя действительно любит, то поймёт тебя.
— А если нет? — возразил Салтыков, — Какая же женщина сможет это понять? Сколько у меня баб было — ни одна не понимала, и практически каждое такое объяснение заканчивалось истерикой. Вспомни хотя бы Ириску…
— Ты с ней и не объяснялся, — поддел приятеля Димка, — Впрочем, это твоё дело, конечно. Мне вот только интересно, что ты будешь делать, когда Олива явится сюда со своими вещами? Выставишь её за дверь?
— Честно, я об этом даже не думал, — сознался Салтыков.
— А надо бы думать. Ты в курсе, что она и Аня приезжают в Арх тридцатого декабря?
— В курсе, — сказал Салтыков. — Я вчера разговаривал с Аней.
— Так разруливай это дело сейчас, пока не поздно…
— Сейчас ещё рано, — ответил Салтыков, — Пусть приедут на Новый год, а я к тому времени подыщу съёмную квартиру где-нибудь поближе к центру…
— И зачем тебе этот гемор? — Дима недоуменно переглянулся с братом.
— А затем, — загадочно произнёс Салтыков, — Если б Олива не везла с собой симпатичную подругу, вряд ли бы я стал так хлопотать.
— Ясно всё с тобой, — ухмыльнулся Дима, — Только уж, будь добр, устрой это как-нибудь без меня. А то, чует моё сердце, будет тут история похлеще, чем была летом… А мне, сам понимаешь, это совсем ни к чему.
…Олива, поговорив как обычно с Аней по телефону, легла спать. Вот уже две недели Салтыков не звонил ей, последняя его смска «мелкий, как дела?» пришла только несколько дней назад, в воскресенье вечером. Олива ответила «нормально, а как у тебя?», на что Салтыков, как обычно в последнее время, сослался на сильную загруженность по работе. Олива не любила, когда он, видимо пытаясь лишний раз показать свою компетентность, пускался в длинные и нудные разговоры о своей работе, сыпая такими терминами как «плита перекрытия», «несущие конструкции», «ростверки свайных фундаментов», «расчёт инженерных сетей», «авторский надзор», «арматура AIII d25», короче, всё то, в чём Олива, конечно же, ничерта не разбиралась. Салтыков же говорил об этом как будто специально, чтобы унизить её, дав ей лишний раз почувствовать своё невежество, и Олива ненавидела его в эти минуты.