Жара в Архангельске-2
Шрифт:
— Лёха, а за кого голосовал ты? — спросил Кузька Флудмана, сидящего сзади него за домино.
— Я за ЛДПР. За Жирика.
— КПРФ, ЛДПР, СПР — хуйня всё это! — разгорячился Кузька, — Всё равно же было всем известно, что победит Единая Россия! Дерьмократия у нас только на бумаге — все эти выборы лажа полная!
— Ну почему сразу лажа, — возразил Флудман.
— Да потому что лажа. У них, наверху, всё расписано и предопределено. От нас, простого народа, не зависит ровным счётом ничего, и надо быть наивными лохами, чтобы не понимать этого. Вот кто из вас пойдёт
— Неет, Кузя, ты не путай, — стараясь переорать музыку КиШа в колонках и шум голосов, выдал уже порядком захмелевший Салтыков, — Ты не путай понятия. Как это не ходить на выборы? Это конституционная обязанность каждого гражданина!
— Чего вы тут разорались? Ты чего это разошёлся? — напустилась Олива на Салтыкова, — Верно, думаешь, что тут дураки перед тобой сидят, а ты один тут самый умный?
— Мелкий, не заводись, — Салтыков привычно хлопнул её ладонью по попе. Олива вспыхнула от негодования и хотела было накатать ему в три наката с переборами за такое скотское обращение с девушкой на виду у посторонних людей, как вдруг из соседней комнаты раздался страшный грохот и женский отчаянный визг.
— Что там такое?
— Не иначе драка. Бежим!
Все повскакали со своих мест и ринулись в коридор. Там Пикачу и Аня возили за волосы поверженную на пол Изабель, а Сандралэнд безуспешно пыталась оттащить разъярённых девиц от подруги.
— Сучка! Дрянь!!!
— Пусти, гнида… Ааааааа!!!
— Лахудра! Шлюха! Шмара поганая! Проститутка!!! — вопила Аня.
— Вот тебе, сволочь! Получай, потаскуха!
— Макс! Макс!!! Андрей! — звала Сандралэнд, — Господи, что же они там, уснули все что ли?! Александр! Помогите кто-нибудь!!!
Парни ринулись разнимать дерущихся. В одну секунду растащили всех в разные стороны. Аня рыдала. Пикачу билась в истерике. У Изабель из уголка рта текла кровь.
— Господи, какой кошмар! — застонала Олива, — И это называется праздник…
— Да, нехорошо получилось, — вздохнул Салтыков.
На этом, собственно, и закончилась вечеринка. Все как-то быстро стали расходиться по домам.
— Я утомилась за сегодняшний день, — сказала Аня, проводив в прихожей добрую половину гостей, — Пойду, пожалуй, спать.
— Кузя, ложись с нами в гостиной, — предложил Салтыков. Олива удивилась, почему он не положил Кузьку спать в другой комнате, однако промолчала.
Между тем, все разбрелись по койкам. Салтыков, едва положив голову на подушку, тут же отвернулся к Оливе жопой и захрапел. Если учесть, что они два месяца были в разлуке и только вот сейчас наконец-то встретились, Оливу этот жест очень оскорбил. Но ей не хотелось сейчас ругаться и выяснять отношения при Кузьке, к тому же она смертельно устала с дороги и сегодняшней скандальной вечеринки. Однако уснуть не получилось — Кузька оказался на редкость болтливым парнем, и до пяти утра Олива с Кузькой не
— Олива, а почему ты не стала учиться дальше? — спросил её Кузька, — Обстоятельства не позволили? Или сама не захотела?
— И то, и другое, — отвечала она, — Во-первых, меня никто не обеспечивает и приходится самой зарабатывать себе на хлеб; а совмещать учёбу и работу очень сложно. К тому же, — добавила она, — Ты же знаешь, я училась в Геологоразведочном Университете, пробовала совмещать учёбу с работой, и в итоге не успевала ни там и ни там.
— Да, трудно, конечно, — посочувствовал Кузька, — Но ведь ты могла бы перейти на заочную форму обучения. И работать бы смогла, и диплом бы о высшем образовании получила…
— Всё это так, — усмехнулась Олива, — Но проблема в том, что мне абсолютно неинтересна учёба. Я всегда ненавидела учиться, ещё в школе. А от геологии меня вообще тошнит. Изучать все эти мёрзлые грунты, чертить эти грёбанные разрезы, графики ГИС… данунах…
— Зачем же ты пошла в геологоразведочный, раз тебе не нравится? — изумился Кузька, — Ведь есть же масса других специальностей. Выбрала бы то, что тебе интересно…
— В том-то и проблема, что мне ничего не интересно, — отвечала она, — А в институт пошла просто тупо парня себе найти.
— И как, успешно?
— Не-а. Только время потеряла.
— Чё ж так плохо, — усмехнулся Кузька.
— Да вот так, — отмахнулась Олива, — Там свои девушки имеются. И куда красивей меня…
— Ну не скажи, — усомнился Кузька, — Ты симпатичная девушка.
— По архангельским меркам может и симпатичная, — Олива горько усмехнулась, — А в Москве такие как я, увы, не котируются. Там другие критерии, предпочтение отдаётся высоким, стройным, гламурным… Я, видать, до этого уровня не дотягиваю.
— Поэтому ты поехала искать жениха в Архангельск?
— А ты, я вижу, проницательный. Да, поэтому, — сказала Олива, — Ты веришь в то, что мне двадцать один год и я фактически ещё девственница?
— Не очень, — усмехнулся Кузька, — Но ты права: девственность в двадцать один год — это ненормально.
— Но тем не менее, это так. И не потому, что я там какая-нибудь недотрога вроде Мими — нет, просто мне не повезло. Говорят, обязательное условие успешного человека — оказаться в нужном месте и в нужное время. Я же родилась не в том месте и не в то время… — Не драматизируй. Ты симпатичная, неглупая, у тебя есть всё для того, чтобы быть успешной. Твоя жизнь — в твоих руках. Почему она должна зависеть от кого-то постороннего?
— Потому что я женщина. Стоить карьеру, заниматься бизнесом — прерогатива мужчины. Я считаю, что Бог создал женщину исключительно для домашнего очага, — пояснила Олива, — И своё счастье я вижу не в работе, а в замужестве. Даже моя учительница в школе часто говорила нам: «Насчёт института пусть мальчики парятся, а для девочки главное — удачно выйти замуж».
— То есть ты хочешь, выйдя замуж, совсем не работать?
— Это было бы идеально, — вздохнула Олива, — Но до свадьбы ещё дожить надо…