Желание исчезнуть
Шрифт:
– Стелла, да? – сказал он.
Девушка кивнула. Андрей был рад её видеть. Улицы и дома скоро потухнут, снова воцарится тишина, а вялые сумерки начнут разъедать свет.
– Что ты тут делаешь?
– Иду за продуктами. Увидела, как вы за голову схватились. Надеюсь, вы в порядке?
Андрей не сразу осознал, что вопрос подразумевает его здоровье, и промолчал. Не дождавшись его реакции, девушка продолжила:
– Вы что-нибудь едите? Или только курите вместо еды?
При слабом полуденном свете городка её лицо и голос казались другими. Он увидел, что
– Я ем, – ответил он. – Пойти с тобой?
– Как хотите.
Она пожала плечами и зашагала дальше. Постояв немного на месте, Андрей поплёлся следом. Действительно, давненько он ничего себе не покупал.
Улицы были совершенно пустынны. В магазине он взял «Северные» и шоколадный батончик. Стелла долго и вдумчиво выбирала крупы, хлеб, поэтому он вышел на мороз и закурил. Шоколад быстро замёрз и давался с трудом. Он казался Андрею безвкусным, и, когда Стелла наконец появилась, он предложил:
– Давай зайдём в кафе, я что-то проголодался по-настоящему.
– У меня денег нет, – весело ответила девушка.
– Это ничего – у меня, похоже, полно. Я угощаю.
Действительно, Андрей нашёл у себя солидную пачку купюр: столько денег в городке было сложно потратить даже за неделю. Они пришли в пустое кафе и заказали завтрак.
– Стелла, расскажи что-нибудь о себе.
– Что?
– Что-нибудь необычное.
– Ну, иногда мне кажется, что я в театральной пьесе, – немного подумав, сообщила Стелла.
– В смысле?
– Что я играю роль, а большинство людей вокруг – это такая массовка, просто большая толпа, из которой один-два человека должны что-то выкрикнуть, другой должен принести блюдо, а третий – опустить занавес, когда я умру.
– А почему ты думаешь, что умрёшь?
– Потому что мы явно в драме, – со смехом ответила она и отвернулась к окну.
Андрей смотрел на изгиб её шеи и понимал, что уже не может вызвать в памяти образ Лены. Она превращалась в ничего не значащее, пустое имя, а Стелла, юная и непонятная, явно чужая сказка, была реальностью.
Появилась официантка, молча поставила перед ними поднос, разложила блюда и ушла. На её лице не проявилось недовольства или неприветливости, однако она исполнила ритуал, не проронив ни слова, ни разу не взглянув на посетителей. Действительно, сыграла роль и удалилась в закулисье.
– Было бы слишком прекрасно, если бы люди в самом деле были актёрами и если б были зрители, перед которыми разыгрывается всё это, – сказал Андрей.
Стелла с аппетитом ела, поглядывая на него с детской непосредственностью. Впрочем, он продолжал чувствовать что-то ненастоящее и всё готовился, что разговор и это чуть ощутимое прикосновение под столом окажутся миражом посреди полуденной белой пустоты. В тепле её щеки зардели ярко. Андрей почти отогнал от себя чувство отвращения к самому себе. Она ела блинчики, её взгляд светлел, становился неподвижным от простого счастья сытости.
– Нам бы очень повезло, – продолжал Андрей, –
– А вы опытный, да? – невпопад спросила девушка, и он невольно рассмеялся, осознав, что она не слишком следует за его рассуждениями.
– Ты разбудила во мне аппетит, – признался он и начал есть. Ему показалось, что прежде чем опустить лицо к тарелке, она в последний раз исподлобья взглянула на него и подмигнула.
Потом они вернулись в квартиру, и он схватил её – так, как хотел в ту ночь. Просто не дал ей уйти, обхватив сзади за талию, притянув к себе рваными порывистыми движениями. Она дёрнулась было, но он понял, что она никуда не уйдёт, потому что не услышал ни звука с её стороны. Проведя по её спине ладонью, он медленно поцеловал её шею, одновременно прислушиваясь к остальной квартире, пробуя угадать, есть ли ещё «зрители» на этой сцене.
Однако звенела тишина, молчали даже электроприборы – в квартире отключили свет. Тем лучше: короткий полярный день закончился, и сумерки густели, как и внезапная страсть. Поцелуй был долгим, чёрным, он перенёс их в каморку.
Потом всё воскресенье он провёл в комнате – в ожидании Стеллы. У него были «Северные», немного шоколада и пара бутылок вина. Он вслушивался в шаги в коридоре и гадал, почему раньше не различал шагов хозяйки и её дочки. Действительно, несколько месяцев он прожил, убеждённый, что за стенкой – всего одна женщина. Ему показалось это невероятно смешным.
Весь день к нему никто не стучался. Андрей закрывал глаза и представлял маленькие босые ножки, перебирающие по холодному полу, чтобы прокрасться к нему и юркнуть под бок, под его мускулистую спокойную руку. Но всякий раз, когда он просыпался от полудрёмы, на уготованном ей кусочке постели продолжала зиять пустота.
В полночь он наконец открыл дверь и прошёл в коридор. Из-под двери в хозяйскую комнату пробивался свет, шумело радио. Ему казалось, что хозяйка всегда спит в это время. Он толкнул дверь, нагло шагнул внутрь. До него только сейчас дошло, что на нём лишь штаны, но отступать было поздно. Хозяйка удивлённо уставилась на незваного гостя из своего кресла. Раньше он тут никогда не был.
– Откуда у вас телевизор? – удивился Андрей.
– А что? Какое ваше дело? Выйдите вон! – воскликнула она. – Что за неуважение! Это моя комната!..
– Стоп-стоп, я выйду, – устало перебил он, – просто скажите: у вас раньше тоже был телевизор? Всё это время?
– Был, конечно, – с явным неудовольствием ответила хозяйка.
Она поднялась и начала оттеснять его в коридор. Её слабые ручки упёрлись в его молодое здоровое тело и никак не могли сдвинуть. Но Андрей, обведя комнату взглядом, понял, что Стеллы тут нет, и поэтому пятился сам.