Желанный трофей
Шрифт:
— Кто меня вызывает? — ожило на карте изображение Загорского.
— Это я, Викентий Петрович, — произнёс Рюрикович.
— Здравия тебе, государь, — тут же ответил генерал-полицмейстер с долженствующим поклоном.
Его рука скользнула к отдельному кармашку на поясе и извлекла карту царя. Разговор с ним не мог быть простым, и любая просьба государя всё равно что приказ, а потому не мешает быть уверенным в том, что ты говоришь действительно с ним, а то хватает разных умельцев. Кому, как не многоопытному полицейскому, знать это.
— Как идёт следствие по делу убийства княжича? — спросил Рюрикович.
—
— А все ли обстоятельства учтены?
— Государь?
— Мне бы хотелось, чтобы дознание было проведено со всем прилежанием и был найден истинный убийца, а не тот, кто подходит под это лучше всего.
— Я всё понял, государь.
— Вот и ладно…
Глава 28
Тили-тили тесто
— Дедушка! — Ольга бросилась в ноги патриарха.
— Ну чего ты, девочка? Чего так убиваешься? — поднимая ворвавшуюся в кабинет внучку, спросил патриарх Зарецких.
— Батюшка решение принял. Сказывает, что от плода нужно избавиться. Уж и лекаря призвал.
Игорь Всеволодович об этом знал, потому что действовал в сговоре с сыном. Князь уже понял, что союз с родом Каменецких оказался порушенным, так и не состоявшись. Хотя и наметились уже следующие брачные договоры, которые должны были его укрепить.
Но после убийства княжича вновь образовалась вражда. В принципе, брак Михаила и Ольги сорвался по объективным причинам, и другие представители родов могли послужить той же цели. Однако в стане Каменецких шли устойчивые разговоры о причастности к убийству Зарецких и всячески подогревались враждебные настроения к ним. Что не так уж и сложно при застарелых взаимных претензиях.
Старый князь прекрасно об этом знал, потому что сам же и подогревал эти настроения. Мало того, уже прошло несколько дуэлей. Благо счёт пока ничейный, и неотвратимых смертей не случилось, а к подлым методам ни одна из сторон ещё не перешла. Уже пущен слух о том, что в ходе дознания выяснилось о непричастности арестованного к убийству княжича. Вскоре это подтвердится, но осадочек останется, и миру меж родами всё же не бывать.
— Так нет у нас иного выхода, внучка. По-иному дитя внебрачным будет. Ты же не глупая, должна понимать, что это означает. А там и Каменецкие возжелают его забрать, ведь их кровь. И мы отдать никак не сможем, потому как слабость свою выкажем. Вот и выходит, что дитя ваше нерождённое вместо скрепы родов может стать яблоком раздора. И крови из-за того прольётся много.
— Не отдам!
Ольга резво поднялась на ноги, прикрыла живот руками и отступила на несколько шагов. Выглядела она при этом настолько решительно, что никаких сомнений, пойдёт до самого что ни на есть конца. Дед смотрел на внучку со смешанными чувствами. С одной стороны, осуждал за то, что поддалась любви вопреки интересам рода. С другой, видел в ней свою решимость во что бы ни стало добиваться поставленной цели.
— Стало быть, хочешь сохранить дитя? — вздохнув, опустился в кресло старик.
— Хочу, — уловив забрезживший свет надежды,
— Тогда тебе следует выйти замуж.
— Но кто пожелает взять в жёны?..
— То не твоя забота. Ты должна лишь дать согласие выйти за того, на кого я укажу.
— И кто он?
— Некто Ртищев.
— Кто-о?! Этот… Этот… Это же он убил…
— Не убивал он его, Оленька. Может, и хотел бы, да не поспел. А вот Михаил убить его хотел. Да ещё и подлым образом, подослав татей.
— Не верю. Миша не мог, — затрясла она головой.
— Ну, не мог и не мог, — легко согласился старик. — Не о том сейчас речь.
— За него не пойду, — категорично заявила княжна.
— А нет никого иного, внучка. Любой другой вызовет куда больше пересудов столь скоропалительного замужества. Ртищев сильный одарённый, вокруг которого уже сейчас княжеские роды коршунами кружат. Эдак получится, что долгу своему следуя, ты решила поступить во благо семьи и усиления рода. То не порицания заслуживает, а похвалы.
— А иначе никак?
— А иначе Платон уж наверняка понял, куда ты побежала защиту искать, и вскорости будет тут вместе с лекарем. И я противиться не стану, потому как сам ему власть над родом уступил, оставшись лишь советником. К этому моему предложению он, возможно, и прислушается. Иное мне на ум не идёт. Быть может, есть какие мысли у тебя, тогда говори, выслушаю и обдумаем.
У неё были мысли. И вполне разумные в том числе. Такие, как удаление её в глухую провинцию. Благо, если постараться, то можно скрыть беременность до окончания университета. А там родит и передаст кормилице, сама же станет ему крёстной. Ну чем не вариант?! Вот только Игорь Всеволодович безжалостно разбил её аргументы, находя слабые места. И всякий раз она теряла своё дитя.
К моменту, когда прибыл батюшка, Ольга наконец сдалась и согласилась с доводами дедушки. Пришлось ещё и князя убеждать, но тут вышло гораздо проще, чем она предполагала. Правда при этом она вынуждена была согласиться на условие, выдвинутое Платоном Игоревичем, и дать слово, что родит от будущего мужа не менее трёх детей. В принципе, она не видела в этом ничего страшного, потому что брак по расчёту для неё всего лишь обыденность.
Идиот! Б-боже, какой же я идиот! Ну вот какого хрена я выпил это зелье?! Какого, какого, а почему нет? Что мне реально грозило? Да в общем-то ничего страшного, кроме крупной виры. При моих данных заработать нужную сумму, пусть и значимую, не то чтобы ничего не стоит, но и ничего невозможного. Я уже знатный охотник и дам фору иным, в чем успел удостовериться.
В принципе, даже бесталанный может раскачать дар до высокого ранга. Всё упирается в финансы и усидчивость, а там зелье роста сделает своё дело. Разница заключается в откате боевых рунных цепочек. Мне для готовности к следующей атаке нужно вчетверо меньше времени, а это уже имеет решающее значение.
Можно, конечно, использовать и карты, причём рангом выше своего, но тут имеются нюансы. Изографами может быть лишь десятая часть одарённых. Написание карты занимает порядка десяти часов, у одних чуть меньше, у других больше, а для этого ещё и усидчивость не помешает. Расход же их, как показывает практика, весьма скор.