Желанный трофей
Шрифт:
Зарецкие и Каменецкие вот уже более полугода являются головной болью царя. Союз этих влиятельных родов не обещает ничего хорошего престолу. С прекращением их вражды баланс сил качнётся в сторону противников самодержавия, и у них появятся реальные рычаги едва ли не диктовать свою волю государю.
Рюрикович не знал, как повлиять на ситуацию, и видел выход лишь в радикальном решении вопроса этого брака. И в то же время опасался подобного шага, потому что если это всплывёт, ему не то что не продержаться долго на престоле, он и жизни может лишиться. Князьям и сторонникам
И вдруг как гром среди ясного неба — убийство Каменецкого Михаила. Иван Четвёртый приказал генерал-полицмейстеру Загорскому не просто взять расследование на особый контроль, но лично заняться этим и задействовать все ресурсы. Предоставил ему самые широкие полномочия, на какие только был способен, с одним лишь требованием — убийца должен быть найден.
Если не удастся установить настоящего, то нужно подобрать козла отпущения. Причём такого, по поводу вины которого не возникнет сомнений у самого последнего скептика. И Господь не попустил. А как ещё, если таковой сыскался менее чем через сутки после убийства.
Да, имелись нюансы, но при самой незначительной правке он подходит на эту роль просто идеально. И главное, за ним никого нет. Безземельный дворянчик, единственное достояние которого это сильный дар. Жаль, конечно, терять будущего сильного витязя, но война между двумя влиятельными родами царства будет стоить куда большей крови и обернётся серьёзными бедами для царства.
Но что может означать просьба старого князя об аудиенции? Да ещё и Зарецкого. Насколько известно царю, тот был против брака внучки, и становится первым подозреваемым в убийстве. Он больше всех заинтересован в быстрой поимке убийцы, дабы межродовое противостояние не вылилось в войну.
— Здравствуй, Игорь Всеволодович. С чем пожаловал? — приветствовал вошедшего царь и указал на кресло перед рабочим столом.
— С делом государственной важности, государь, — опускаясь на указанное место, ответил старый князь.
— Если ты об убийстве княжича Каменецкого, то Загорский докладывает о задержании убийцы. В содеянном пока не сознаётся, но против него имеются неопровержимые доказательства. Полагаю, что княжеская дума будет полностью удовлетворена результатами дознания.
— Я о внучке моей, государь, Ольге, невесте убиенного княжича Михаила. Непраздна она, — не став тянуть, сразу перешёл к делу патриарх Зарецких.
— Каменецких кровь? — откинувшись на спинку кресла, не удержался от вопроса Рюрикович.
— Думать иначе это внучку мою позорить. Свадьба была уж делом решённым, вот и не убереглась, голубка. А сейчас молит родителей и у меня в ногах валяется о том, чтобы не губили дитя нерождённое и ни в чём не повинное, зачатое в искренней и чистой любви.
— Не знал я, что ты настолько сердоболен.
— С чего бы мне так глупеть на старости лет? — вздёрнул бровь Зарецкий. — Просто, коли так всё обернулось, то грех не воспользоваться и не обзавестись козырем против извечного врага.
— А прознав об этом, не убить княжича,
— Твоя правда, государь, эдак оно складно выходит. Да только к чему мне такие риски, коли свадьбу я мог расстроить и без смертоубийства. Не верил я до конца Каменецким, а потому приглядывал за Михаилом, ища подвох. И высмотрел, что с чего-то он взъярился на дворянина, студента новичка, что под твоей опекой оказался. Уж и не знаю, чем он ему не глянулся, может, не по нраву пришлось, что впервые в поединке сталь отведал, но задумал он с ним посчитаться, и не по чести, а по-воровски. Дважды убийц подсылал.
— Ты сейчас о Ртищеве? — спросил Рюрикович.
— А ты, государь, вижу, знаешь этого молодца.
— Со слов Загорского, именно он и есть убийца Каменецкого. Твоя правда, за такое полагается лишение дворянского сословия и отправка на границу с дикими землями, — произнёс царь.
— Так а я о чём, государь. Не нужно мне было его убивать. Хватило бы взять Ртищева под опеку и выдвинуть обвинения против Михаила.
— Это если бы ты сумел доказать его вину. Что сделать было бы непросто.
— Доказал бы, государь. Уж поверь.
— Ладно. Я так понимаю, что это была лишь прелюдия. В чём же твоё дело?
— Хочу я и внучке угодить, и рычаг на Каменецких заиметь, и чести не уронить. И коли уж всё сошлось в одну точку, то грешно не воспользоваться этим.
— Тень на плетень не наводи, Игорь Всеволодович.
— Да какая тень, государь. Хочу выдать замуж Оленьку за этого самого прыткого дворянчика Ртищева. Он сильный одарённый и вокруг него уже хороводы водят, так что особых пересудов это не вызовет. Все поймут стремление моего сына усилить родовую кровь.
— А мне-то к чему усиливать ваш род?
— Тому несколько причин. Пусть он и будет в нашем роду, но царство не потеряет сильного одарённого. Без огласки ты получишь откуп от меня, о количестве ещё условимся. Ты будешь знать, что в нашем роду кровь Каменецких. Войны меж родами не случится, как и ослабления царства, ведь на западных границах неспокойно.
— Война меж вами и так не случится, — возразил царь.
— Ой ли? Полагаешь, что Антона Андреевича устроит козёл отпущения вместо настоящего убийцы его сына? А ведь он узнает, что Ртищев не повинен в этом. Может, и хотел бы малец посчитаться, так ведь не успел. А хотеть и сделать не одно и то же.
— Тогда ты ввергнешь свой род в войну.
— Которая тебе, государь, не нужна больше, чем нам. Ведь земли именно твоих сторонников расположены на границе. И это они недополучат помощь.
— Хорошо, Игорь Всеволодович, будь по-твоему…
Пришлось поторговаться с этим прохвостом по поводу выкупа. Не сказать, что изначально князь предлагал так уж мало, всё же сделка ему выгодна, и старик это понимал. Однако и недостаточно, чтобы царь посчитал компенсацию приемлемой. Но постепенно они всё же пришли к общему знаменателю, и договорённость была достигнута.