Желанный трофей
Шрифт:
Так что была у меня возможность относительно быстро выплатить виру. Даже с учётом того, что меня отправили бы в ссылку, и я вынужден был бы сдавать свои трофеи по значительно меньшему тарифу. Ну и какой смысл бегать от закона и скрываться? Проще было очиститься и жить дальше, как честный гражданин. Вот и покорился.
Кто же знал, что княжич умудрился кого-то допечь сильнее, чем меня, и тот решил дело не честным поединком, а ударом из-за угла. А может, это и вовсе межродовые разборки, где я оказался подходящим козлом отпущения. Вот если бы Беляев сразу сказал, что арестует меня
Я, конечно, пока прошёл лишь половину университетского курса, но при этом уже могу неплохо устроиться даже недоучкой. Опять же, кто сказал, что у меня не получится закончить образование где-нибудь в Европе? Да легко! Только плати, и никаких проблем. В смысле, если излишне не высовываться.
Как не костерил себя, как ни старался думать о другом, мысли всё время возвращались к последним словам дознавателя. Ко мне пока не применяли пыток, только задавали вопросы и пытались поймать на противоречиях. Порой даже посещали мысли, что всё обойдётся, следствие разберётся, и я отвечу только за то, что совершил. Я ведь сильный одарённый и ценный ресурс. Потом приходило понимание, что выбор между умиротворением княжеских родов и моей жизнью однозначно в пользу первых, и я вновь впадал в уныние. А на последнем допросе дознаватель так и вовсе прямо сказал, что либо я сознаюсь и принимаю быструю смерть на эшафоте, ибо дворян не вешают, либо меня станут допрашивать с пристрастием. Занавес.
Сам я сознаваться ни в чём не собираюсь. А потому жду пытку и хоть какую-то возможность вырваться из этого каземата. Была надежда и на сильный дар, который мог бы значительно быстрее управиться с зельем. Но поили меня регулярно и следили за тем, чтобы я именно выпил. Угу. Заглядывали в рот и требовали язык показать…
Дверь в камеру открылась, и на пороге появился какой-то представительный дядька. За пятьдесят, густые коротко стриженные волосы с сединой на висках, правильные черты лица. Надменный вид указывает на то, что он привык повелевать. Именно повелевать, а не приказывать.
Гость окинул меня оценивающим взглядом, как-то устало вздохнул и опустился на стул, который ему услужливо предоставил сразу удалившийся надзиратель.
— Ртищев Никита Григорьевич, если я не ошибаюсь, — после непродолжительного молчания наконец произнёс он.
Голос уверенный, властный, но в то же время без гонора и спесивых ноток. Обнадёживающий такой голос, располагающий. И это при том, что я сразу воспринял его враждебно.
— С кем имею честь?
Говорить я старался спокойно, без вызова, заведя руки за спину и сцепив пальцы, чтобы унять дрожь. Хорохориться в моей ситуации глупо и смешно. У гостя будет возможность потешить себя, наблюдая, как я верещу в пыточной, а иллюзий я не испытываю, так что не стоит скоморошничать ещё и сейчас.
К тому же я за любой разговор, если без пыток. Как-то не спешу предстать перед заплечных дел мастерами. Страшно? Ещё как! Хотя, с другой стороны, от этого страха и противно. Ведь совсем недавно и сам пытал, а тут коснулось меня, и аж до холодного пота пробрало.
— Князь Зарецкий Платон Игоревич, — к моему удивлению,
— Признаться, куда меньше удивился бы, если меня посетил кто-то из Каменецких. Чем обязан, ваша светлость? — поинтересовался я, обозначив долженствующий поклон.
При этом прислушивался к своему голосу, нет ли в нём дрожи. Вроде нормально. Но это неточно. Со стороны и голос и тембр звучат по-иному. Однако вести себя решил максимально вежливо, хотя и без подобострастия. Да я себя уважать перестану, если начну хамить, пыжиться и кривляться, не имея возможности хоть что-то сделать реально.
— Буду говорить начистоту, — вновь окинув меня взглядом, заговорил князь. — Полиции, как и нам, известно, что Михаила Антоновича убили не вы. Но именно вы подходите на роль убийцы лучше всего.
— Вы хотели сказать, на роль козла отпущения, — не сдержался я.
— Пусть так, — не стал спорить князь и проявил любопытство: — Скажите, а что вы намеревались сделать после того, как узнали о роли княжича в попытках убить вас?
— Нашёл бы причину вызвать его на дуэль и упокоил в честном бою.
— Так уверены, что смогли бы это сделать? — чуть приподнял правую бровь князь.
Вопрос, не лишённый смысла, ведь способов окончательно упокоить соперника не так уж и много. Отрубить голову или разрушить мозг. И то и другое при том, что законом для поединков определена только шпага, весьма проблематично.
— Я уже дрался с ним и знаю, чего он стоил. Причём с использованием усиливающих зелий, — не удержавшись, хмыкнул я.
— Он великолепно владел клинком, — покачав головой, не согласился князь.
— Доказательств грязной игры княжича у меня нет, однако я уверен, что таковое имело место. К тому же опосредованно это подтверждает наём им татей.
— Ясно.
— Ваша светлость, вы ведь навестили меня не для того, чтобы лично сообщить о принятом решении и узнать о моих прежних планах? — решил я, что пришло время перейти к сути.
— Приятно иметь дело с умным молодым человеком, — удовлетворённо кивнул Зарецкий. — Я хочу предложить вам стать моим зятем.
— О к-как! — не сумел я сдержаться от удивлённого восклицания.
— Понимаю, как это выглядит со стороны, но я совершенно серьёзен.
— И что, её светлость даже сорокоуст выдерживать не станет? — само собой вырвалось у меня.
— Отчего же, всё честь по чести, ведь Михаил был её суженым. Но княжича уж нет, а жизнь продолжается, — не выказывая признаков раздражения, ответил князь.
— И отчего же выбор пал именно на меня? — продолжал я дерзить, а ничем иным это назвать нельзя.
— От того, что вы на сегодняшний день наилучшая партия для Ольги, — продолжал проявлять терпение Зарецкий.
— А если я откажусь?
— Боюсь, вы неверно понимаете положение, в котором оказались, — явно разочаровавшись во мне, хмыкнул князь.
Похоже, я перестарался. Поначалу-то он воспринял меня вполне серьёзно. И гадом буду, но тот факт, что я вознамерился самолично разобраться с Михаилом, ему даже импонировал. А вот этими своими ничего не значащими взбрыками тупо теряю в его глазах очки.