Железная хватка графа Соколова
Шрифт:
Иначе поступил убийца. Увидав, что Соколов уже стоит на земле и обратно на лестницу забраться не может, стал быстрехонько подниматься наверх — на крышу.
— Стой, паразит! — заорал Соколов. — Застрелю, подлеца!
Убийца на мгновение остановился, но лишь для того, чтобы плюнуть вниз, и, помахав рукой, поспешил дальше. Соколов громыхнул из «дрейзе» — в небо. Убийца был уже почти неразличим на темном фоне неба. Соколов выстрелил еще раз. Где-то наверху раздался вскрик, и
тело, ударяясь о лестничные крепления в стене, полетело вниз.
Убийца
На выстрелы во двор влетели два городовых.
— Труп не убирайте! — приказал Соколов. — Стойте и охраняйте.
Он вошел в «Асторию» и из конторки дежурного протелефонил в полицию. Сообщил дежурному офицеру:
— Во дворе «Астории» лежит труп Степана Мурзаева, бывшего каторжника Ваньки Косолапова. Он задушил англичанку Рэдман. Кто сообщил? Граф Соколов.
...Он выскочил из гостиницы и быстрым шагом направился в сторону Невского проспекта. В голову сыщика пришла хитрая мысль.
МАРШРУТ № 7
Соколов, невероятным образом освободив себя от ареста в «люксе», решил туда более не возвращаться. «Пусть эти болваны, которых сам министр Макаров поставил моими тюремщиками, охраняют пустой гостиничный номер. Представляю, какие физиономии у них будут, когда выяснится, что я давно бежал!»
Широко шагая по спящему Петербургу в промозглый предутренний час в жилетке, в перемазанной белой рубахе и дорогих лакированных, но легких не по погоде штиблетах, Соколов вызывал недоумение у редких ночных прохожих.
Но случаются денечки, когда судьба решает вдоволь потешиться над нами. Соколов пока не ведал, что зачавшийся день приготовил ему немало приключений.
Зеленый билет
Когда Соколов выходил с улицы Гоголя на Невский, он увидал электрический трамвай № 7, ходивший по маршруту между двумя площадями — Знаменской и Михайловской.
Вагон был пуст, а вожатый гнал его на рискованной скорости.
— Это то, что мне надо! — весело воскликнул Соколов, решивший поскорее добраться до отцовского дома и не желавший обращать на себя внимание городовых.
Трамвай на повороте несколько утишил скорость. Сыщик разогнался, уцепился за поручни и вспрыгнул на заднюю площадку. Едва он поднялся, как услышал строгий окрик:
— По какому праву залезли? Трамвай идет в депо.
Снизу вверх на Соколова глядел кондуктор — узкоплечий мужичок в однобортном утепленном кителе с шестью блестящими пуговицами, в фуражке с высокой тульей и с кокардой, в смятых казенных сапогах. Под выцветшими жидкими бровями неприятно бегали бесцветные маленькие глазки, сердито зыркавшие на Соколова.
— Не кипятись, служивый! — миролюбиво произнес сыщик. —
Кондуктор задумался, махнул рукой:
— Берите зеленый билет, пятачок с вас!
Соколов хлопнул себя по карманам. Только теперь он сообразил, что портмоне оставил в «люксе» и при себе не имеет ни копейки. Весело улыбнулся:
— Я так редко пользуюсь трамваем, что ты разок должен простить мой бесплатный проезд.
Тут кондуктор с явной неприязнью взглянул на пассажира, всего перемазанного, да еще без пиджака и пальто. Он со злобой дернул веревку — связь с кабиной вожатого.
— Стой! По виду господин настоящий, а на деле — голь перекатная! Все пропил, что ль? Вылазь!
И, вынув свисток, стал отчаянно дуть в него.
Дернувшись, трамвай остановился. Тут же в вагон ввалился здоровенный, с обветренным широкоскулым лицом городовой. Посмотрев на измазанного, полуодетого Соколова, дыхнул перегаром.
— Пройдемте, любезный, в участок! — и неосмотрительно потянул графа за рукав рубахи.
Неосмотрительный городовой
В участок, конечно, Соколов не пошел бы, даже если бы его пыталась взять вся петербургская сыскная полиция во главе с начальником Филипповым и его помощником Карлом Маршалком.
Но когда этот румяный дядя с бляхой оскорбил его действием — потянул за рукав, дворянская кровь забурлила, гений сыска схватил городового за грудки, грозно свел брови:
— Ты, мухомор, кто такой? Живо представься!
Городовой возмущенно прохрипел:
— Ну, Казанской части второго участка городовой Дмитриев! А кто ты такой, что бродишь по ночам, да еще раздетый? Пошел! — и вновь дернул за рукав Соколова, да так, что золотая с бриллиантом запонка отскочила и застряла в обрешетке пола.
— Я граф Соколов! — зло ответил сыщик. — Держитесь, подлецы!
Дальше, как легко догадался читатель, случился некоторый скандал. Закончился он тем, что под руку подвернулся некий борзописец из газетки. В дневной выпуск успели заверстать бойкую статейку, но о ней — чуть позже.
В розыске
Как бы то ни было, Соколов добрался до отцовского дома. Могучее тело гения сыска после всех передряг сморил богатырский сон.
О том, что сын находится в доме, старый граф Николай Александрович узнал лишь за утренним чаем. (Кофе он не пил, называя его «пойлом кухарок».)
И это немудрено. Где-то возле одиннадцати часов раздался телефонный звонок от министра внутренних дел Макарова. Министр разговаривал со старым графом весьма почтительно и осторожно.
Разговор шел на французском языке, — это стало обычаем, дабы телефонные барышни не могли знать его содержания. («Вертушки», то есть аппараты с автоматическим набором, в обеих столицах с той же конспиративной целью установили лишь большевики, ибо не только французским — русским многие из них владели кое-как.)