Железная коза
Шрифт:
Справилась. Вышла из-за бархана.
А войска-то и нету. Нет войска, а вместо него пустыня усыпана огромными жирными… Огромными жирными лоснящимися на солнце пенисами. И яйца, как в фильме «Легенда о динозаврах». Сколько солдатушек было, столько теперь этих пенисов валяется. И каждый размерами с человека. Так что, выложи их в одну линию — получится газопровод «Дружба».
Подходит ошарашенная, оторопевшая, огорошенная, рот бубликом, княгиня, вдова по электорату, ближе. И что же? Скраю у каждого «предмета» в кудрях, как в малиннике, по маленькому человечку шевелится. О, пресвятая Исида, все человечки узнаваемы! Вот этот — уменьшенная копия Ай-Булака, чьи стихи звучали сладкой песней
Вдова рвет на себе волосы, катается по песку — это менее больно, чем рвать волосы.
Догадывается вдова, чьих рук дело. Видать, никто ей не поможет трон вернуть. Видать, самой надо. А она же — слабый пол. Ох ты, доля женская, ох ты, доля тяжкая.
Но, чу! То не сотовые телефоны зазвонили, то не чайники на кухнях закипели, то в душе героини переворот великий наступил. Треснули старые идеалы, как танкер на большой волне. Поняла вдова, что не с тем начальным капиталом вступила в биржевую игру. И улыбнулась мучительно страшно.
И настолько нелицеприятное у нее произошло выражение лица, что у голодных песчаных птичек отпал аппетит.
— Что я, воробей, червяков клевать — старый гриф покачал головой удрученно.
— Ха! — каркнула ворона. — Он мне рассказывает. Это же мероприятие, о неизбежности которого говорили еще большевики. Реформа армии.
Лишь миновала опасность казачьего нашествия, секретарь вновь предался дурному настроению. Ну почему я до сих пор никого не полюбил? — думал он. И почему меня до сих пор никто? От горничных только и слышу: «Нет». Не в деньгах счастье. Зря я живу в мире чистогана, дедушка меня бы не одобрил. Порыва мне не хватает, что ли, вдохновения. А вот будь я творческой личностью…
Как позволял себе двусмысленно пошутить непременный Айгер ибн Шьюбаш: «Зачем вы — девушки?»
— Ой, уважил так уважил, — довольный, как удав, колдун хлопнул Пурилиса по чесучовому плечу. — Проси что хочешь за верную службу. Хочешь, я для тебя превращу Баяна Корытыча в бобра и отправлю плотины строить? Или Беломор-канал? Пусть подавятся тетерева печали зерном твоего хорошего настроения.
— Ну зачем же Баяна Корытыча в бобры?
— Правильно. Лучше Копчика Одоленьского в петуха, и на скотный двор! — колдун пробубнил заклинания, вырвал волосинку, то да се, прищелкнул пальцами. Через замочную скважину отчетливо донесся жалобный удаляющийся петушиный крик. Этот звук напомнил боевой клич восставших против тирании фламандцев, чьи подвиги были высокохудожественно описаны в прекрасной книге «Легенда о Тиле Уленшпигеле».
— Ну зачем же жреца-волхва на скотный?! — охнул запоздало секретарь.
— Но ты же сам просил, — искренне удивился нелепому вопросу, рассматривая что-то в окне, владыка, словно услыхал нетактичную шутку «Человек человеку друг». — Отныне ты не только секретарь, но и верховный жрец-волхв. Иди, принимай храм-капище языческое по описи. Кстати, ты будешь смеяться, знаешь, какое условие, чтобы Копчик снова стал человеком? Ха-ха-ха! А может, пора и Баяна Корытыча в бобры обрить? А знаешь, я изобрел гениальный способ проходить зайцем в метро. Берешь кирпич, аккуратно заворачиваешь в бумагу, входишь с ним в метрополитен и кладешь в углу. Далее к дежурной: «У вас в углу неизвестный квадратный предмет. Может, бомба?» Пока она вызывает саперов, проходишь.
Пурилис понял, что пора сматывать. А князь Кощубей, не откладывая в долгий ящик, приказал строить в городище Мутотеньск Берендейский метрополетен и
— Эй, ты, дрянь, скажи-ка, я собираюсь купить автомобиль «Вольво», как бы сделать, чтоб гарантия на него длилась подольше?
— Покупай не сегодня, а завтра.
Нет, сатрап не забыл, что кроме войска казаков из солнечной Донской стороны в его владения пробиралась претендентка на трон. Змея, покинувшая свою кожу. Имеющая, кстати, все нотариально заверенные на сей трон права. А помощнички у змеи сыщутся завсегда. Стоит только кликнуть. Тотчас понабегут или рыцарь печальный с обрезом Мот Кихот Обломанческий, или похотливый Вали-Баба, или, на худой конец, отсидевший тридцать лет и три года строгого режима Илья Мурловский. Свято место пусто не бывает…
Нет, Кощубей не собирался трон уступать.
Конечно, княжеская жизнь — не вызов девочек по телефону в баню. И радостей от нее не больше, чем от вынужденной покупки у контролера бланка штрафа за безбилетный проезд. Но разве какая-то вдова сможет управлять государством? Вот появился бы достойный кандидат, подумали бы.
И когда за Пурилисом закрылась дверь, Кощубей совершил еще один, следующий акт колдовства.
В настольной книге скучающих домохозяек «Практическая магия» незабвенного Папюса, как уже упоминалось, нет объяснения того удручающего волшебников факта, что если превращаешь кого-то во что-то, будь любезен, укажи, в какой ситуации это превратится обратно. Также там не разъяснено, что, будь ты даже колдуном, способным обернуть министерское кресло на счет в швейцарском банке, одного человека дважды заколдовать тебе не по зубам. НЕ ПОЛОЖЕНО!!! Пусть очень этот человек нехороший. Поэтому не могло быть и речи о превращении княгини Козан-Остра, вдовы по научному, даже в солнечного зайчика. Но вполне обоснованно речь могла вестись о превращении какой-нибудь достойной кандидатуры в смертельного для вдовы врага.
Ах, как повезло Пурилису, храни его Ярило Сварожич, что в этом, с позволения благосклонных читателей, шикарном романе, нашлось место для еще одного героя. Иначе вся тяжесть заклятия обрушилась бы на слабые секретарские плечи.
В тот день искренний подданный своего князя, добрый сын отца и матери — простых колхозников, законопослушный, кстати, налогоплательщик, что, кстати, навсегда оттолкнуло от него друзей детства, двадцатичетырехлетний сударь Каналикатор, прихватив лопату, шагал на местное кладбище.
Внешне он был очень похож на свою фотографию в паспорте и придерживался таких убеждений, что когда-нибудь на Таймыре снова будут бродить тучные стада овцебыков. Его публичные лекции вокруг этой проблемы пользовались большой популярностью у душевнобольных всех без исключения горпсихбольниц. Недоброжелатели и доброжелатели сходились на том, что имя «Каналикатор» расшифровывается, но лучше бы не расшифровывалось. А в прежней жизни он любил с надрывом декламировать Ахматову и Цветаеву, путая авторство.
Каналикатор шел, насвистывая добрый старый похоронный марш.
Набирающая силу весна радовала Каналикатора. И даже серьезные симптомы воспаления среднего уха, как то: боль в ухе сразу резкая или постепенно усиливающаяся, заложенность уха, шум в ухе, часто переходящий в ощущение пульсации, повышение температуры — не портили настроение. Была у него такая дурная привычка — целеустремленность. И он целеустремленно шел на кладбище.
Двадцатичетырехлетний парень ни в коем случае не работал могильщиком. С раннего утра он бродил по похоронным конторам, выспрашивая, не умер ли кто. И если сей печальный катарсис случался в чьей-нибудь биографии, парень предлагал родственникам деньги. Не за душу покойника, за тело. Человек умер, но тело его живет.