Железные Люди в Стальных Кораблях

Багрянцев Владлен Борисович

– Генералмайор князь Воздвиженский, – пленник щелкнул каблуками. – С кем имею честь?

– Штабскапитан Аксель Тиммерманс, Первый Воздушный Флот. Можно просто Аксель, – снова улыбнулся захватчик. – Но это когда мы познакомимся поближе.

Начало прекрасной дружбы было прервано возвращением отправленного в дозор отряда.

– Потеряли трех человек, двое раненых, взят один пленный, – доложил командовавший отрядом мичман ван дер Капеллен.

– Пленный? – переспросил Тиммерманс. – Мичман,

вы видите то же самое, что вижу я?

– Простите, герр капитан?

– Какой же это пленный? – удивился старший офицер. – Я не вижу на нем военной формы.

И действительно, фельдфебель Гольтяков был облачен в самый что ни на есть гражданский костюм, в котором обычно ходят представители среднего рабочего класса – скромный пиджачок с карманами, ну и так далее.

– Опять к своей вдовушке ходил, – прошипел его непосредственный командир, поручик Лашманов. – Эх, Гольтяков, Гольтяков…

– Кто такой? – обратился белголландец к приведенному пленнику.

– Фельдфебель Алексей Гольтяков, сто шестнадцатый Ордена Белого Орла первопрестольного князя Ивана Калиты дивизион тяжелых орудий, ваше благородие! – отбарабанил владелец пиджачка с карманами.

– Назавтра бой – их тысяч пятьдесят! – восхитился Тиммерманс. – А нас всего едва пятнадцать тысяч, – несколько неуверенно продолжил он. Давно это было, хотя годы, проведенные в Петербурге, он до сих пор вспоминал с нежностью.

– Смеяться изволите, ваше благородие? – понуро спросил Гольтяков. – Воля ваша, ваша сегодня взяла.

– Ваш братрусак без сабли обойдется? – уточнил штабскапитан.

– Не могу знать, – развел руками фельдфебель. Источник цитат был ему решительно незнаком.

– Ты стрелял в моих солдат? – вздохнул белголландец.

– Так точно. Так вы первые на нас напали. Вы уж не обессудьте. Я вот давеча…

– Мичман, расстреляйте этого человека, – повернулся Тиммерманс к своему подчиненному. – Некто, прикрываясь гражданским костюмом, стрелял в наших солдат. Кто он после этого? Обыкновенный бандит. Расстрелять!

По рядам русских пленников прошло волнение. Поручик Лашманов бросился вперед.

– Послушайте, господин капитан, так нельзя!

– Почему? – удивился викс. – Помоему, очень даже можно!

– Но он же военопленный!

– Военопленные носят военную форму и знаки различия, – снисходительно напомнил Тиммерманс.

– Он был в увольнении! – воскликнул Лашманов.

– Ему следовало вернуться в свою часть, переодеться и только тогда вступить в бой, – заявил белголландец. – В этом случае мы бы не имели к нему никаких претензий. Но в свете данных обстоятельств… Дьявол, мне всегда плохо давались ваши бюрократизмы. Исполняйте, мичман!

Самураи потащили Гольтякова к стене ближайшего деревянного барака.

–

Прощайте, братушки! – закричал фельдфебель. – Не поминайте лихом! Помираю за землю Русскую и честь воинскую!..

По рядам русских пленников снова прошло волнение.

– Хальтен! – заорал один из охранявших самураев. Остальные угрожающе взмахнули штыками. – Назад!

Лашманов бросился к генералу Воздвиженскому:

– Господин генерал, сделайте же что нибудь!

– Прекратите истерику, поручик, – прошипел высокий начальник. – Не стоит сердить наших белголландских гостей. Охота вам мараться изза этого быдла…

– Гостей?… – переспросил Лашманов. – Быдло?!.. Ах, ты!..

– Вас будут судить! – визжал князь, пока остальные офицеры оттаскивали от него поручика. – Вы посмели ударить старшего по званию! Под суд пойдешь, мерзавец!

– Трус! – бросил в ответ Лашманов. – Другой бы на дуэль вызвал, а ты судом грозишься. Трусом был – трусом и помрешь!

– Дуэль? – искренне заинтересовался Тиммерманс. – Очень, очень интересно! Но сначала мы его всетаки расстреляем.

Но тут, к превеликому удивлению солдат расстрельной команды, еще не успевших занять позиции, фельдфебель Гольтяков сорвался с места и бросился бежать. Его товарищи немедленно разорвали воздух криками одобрения и торжествующим свистом. Первым опомнился штабскапитан Тиммерманс:

– Стоять!!! Идиоты, хватайте мерзавца! Он же убежит!

Самураи под командованием молодого мичмана бросились в погоню. Прогремели выстрелы, но Гольтяков уже скрылся за поворотом дороги. Виксы последовали за ним. Послышалось еще несколько выстрелов.

– Болваны, – сплюнул Тиммерманс.

– Ваши солдаты сегодня не в форме, – заметил поручик Лашманов, улыбаясь во во весь рот.

– Онито как раз в форме, – ухмыльнулся в ответ Тиммерманс. – А вот ваш бандит…

– Унтерофицер Российской Императорской Армии!

– …бандит в гражданском костюме – нет. Далеко не убежит! Если потребуется, я пошлю на его поиски цеппелин!

Но цеппелин не потребовался. Несколько минут спустя самураи потянулись обратно. Двое из них тащили за собой Гольтякова. Его ноги волочились по дорожной пыли, за ним тянулся кровавый след.

Виксы попытались прислонить вновь захваченного пленника все к той же бревенчатой стене, но он просто бессильно упал вперед.

– Да усадите же его! – не выдержал Тиммерманс.

– Господин майор, он уже достаточно наказан, самое время проявить милосердие… – начал было Лашманов.

– Вы плохо знаете это мятежное отродье, – штабскапитан снова когото цитировал. – Если не повесить предводителя, да не припугнуть как следует остальных…

Белголландец потянул из кобуры парабеллум.