Желтые шторы, морская свинка и конец света
Шрифт:
– То есть вся забота о ребенке?
– Нет, – спокойно ответила мама, – обо мне и о ребенке. Я тоже живой человек.
– Ты могла прекрасно позаботиться о себе два года тому назад…
– Не будем об этом!
– Когда у тебя была возможность устроить свою жизнь…
– Мама!
– …с нормальным взрослым человеком…
– Я еще два года тому назад сказала – хватит об этом!
– Уж комнат-то вам бы обеим хватило, у него дом в Жверинасе! [5]
5
Жверинас (Зверинец) –
– Господи… мам, ты б еще калым за меня брала!
Они уже орали друг на друга, но шепотом, надеялись, что Даша не услышит. Ни о том, что «ребенку было бы лучше в зеленом районе, а эта квартира все равно бы ей осталась», ни о том, что мама – эгоистка: «ребенка для себя завела, а теперь…», ни о том, что «мальчишка еще подрастет, зачем ты ему тогда?»… Какой мальчишка? Откуда?
– Посмотри на себя! – взывала бабушка. – Джинсы, стрижка эта… Молодишься?
– Хватит…
– Ты понимаешь, что тебя в любом случае хватит ненадолго? Возраст есть возраст.
– Я сказала…
– Ведь из-за него тебе отдельная комната понадобилась? Ты столько лет одна сидела – а тут нате, места мало?
Даша задумалась о том, что будет, если Игорь переедет к ним. Подумав, решила, что ей это, пожалуй, нравится.
А вот бабушке не нравилось, бабушка бушевала, взывала к материнской совести – «а ребенку каково?», вновь поминала Нину, которая ей зачем-то звонит. Она много еще наговорила. Мама отбивалась, сначала решительно, потом вяло. Договориться им так и не удалось. Даша и дослушивать не стала, отбросила карандашницу и включила музыку.
Игорь ей нравился. Он умел жарить шашлыки, кричать «пиастры» попугайским голосом, читать «Балладу о дуэли» и смешить маму.
Но, оказывается, важнее всего было то, что он младше. На целых двенадцать лет.
– Пока, Дашенька! – бодро и фальшиво пропела бабушка от выхода.
Пришлось выползти из комнаты и махнуть ей на прощание. Мама улыбалась и делала вид, будто ничего не произошло. Но что-то сломалось. Разговор не клеился, и, когда Даша наконец отправилась спать, мама заметно обрадовалась.
Однако сон не шел, Даша лежала на спине, глядя в темный потолок. Там, выше, – чердак. Огромный, запутанный, бесконечный чердак со множеством отнорков, переулков, переходов. В самой его глубине Сценарист заправляет в машинку новый лист и печатает сценарий следующего дня. Скучного и правильного, других он не пишет.
Сценарист вздохнул, размял тонкие пальцы, похожие на паучьи лапки, – «мы писали, мы писали, наши пальчики устали». Потянулся и, довольный, вновь принялся за работу.
– Что тебе от нас надо? – спросила Даша.
Она не так боялась, как раньше: все же выросла, а Сценарист – нет. Он вообще оказался меньше, чем помнился, – с крупного кота, наверное. Силы в нем, похоже, было немного – ручки и ножки тонкие, как веточки.
Но
«Девочка Даша хочет со мной говорить, – отозвалась машинка. – Я не говорю. Я пишу».
– Прекрати! – Даша сделала шаг вперед, но то ли пол, то ли воздух на чердаке оказались вязкими, как тянучка, а голос почти не был слышен.
«Даша недовольна, – продолжал стучать сценарист, – мама Аля плачет. Начинается новый день. Все поступят правильно».
Грузный сон охнул, неловко повернувшись в кресле, порылся в мешке, пытаясь найти что-нибудь повеселее, но не нашел и загрустил.
«Тюк-тюк-тюк», – слышалось всю ночь. «Дождь идет», – подумала сквозь сон мама, которой удалось наконец успокоиться.
И потянулись скучные дни, один за другим.
Погода испортилась, а на маму так навалилась работа, что ничем другим она заниматься не могла. Даша измаялась: гулять под дождем было нельзя, да и не с кем – друзья разъехались. Родня звала в деревню – она ехать не захотела: там комары, скучно, детей нет. После того разговора мамы с бабушкой Даша поняла, что без расспросов и в деревне не обойдется, наверняка уже слухи дошли, и решила держаться от всех подальше.
В конце концов мама опять отправила ее в лагерь, на сей раз – в городской, до шести вечера. После занятий Даша шла к маме на работу, на ужин они разогревали пиццу или покупные котлеты. Иногда что-нибудь смотрели, но без особой радости – кино Даша так и не полюбила. На игры или разговоры по душам сил уже не оставалось.
Подошли выходные, но лучше не стало – мама никуда не уходила, но ее все равно что не было. Уткнулась в компьютер, даже ела не отрываясь от экрана.
И Игорь не зашел. Ни разу не появился на неделе – но так бывало и раньше, ничего удивительного. А вот выходные без него были первыми за полгода.
Может, они с мамой через мессенджер общались? Даша не знала.
А на следующей неделе они встретились – в лагере была большая викторина по странам света, и проводить ее помогал высокий и красивый пират, с саблей, банданой и попугаем, кричащим «пиастры».
Даша честно отыграла и лишь потом подошла к пирату поздороваться. «Так вы знакомы!» – протянула воспитательница, но не очень удивилась. Кто-то из детей протянул недовольно: «Она все ответы заранее знала!» Глупо, потому что ответила Даша не блестяще, приза ей не досталось.
– Привет, – сказал пират.
– Когда ты к нам придешь? – спросила Даша прямо и тут же подумала, что это не по-взрослому, надо сначала спросить «как дела», потом – «ты, наверное, очень занят, давно тебя не видно», потом пригласить так, чтобы это ничего не значило, – «заходи как-нибудь». Взрослые делают именно так. И отвечать на приглашение полагается теми же словами: «Как-нибудь зайду».
Но Игорь нормальным взрослым не был. Он ответил:
– Я не знаю.
– У мамы работа, – негромко сказала Даша, – она правда очень-очень занята.