Желтый билет
Шрифт:
— Чей это дом? — спросил я у Корсинга, пока мы шли за молодым человеком.
— Дом принадлежит нашему бывшему послу в Италии, который хочет стать нашим будущим послом в Англии.
— А его жена очень богата, так?
— Так.
Мужчина, который намеревался следующие четыре года провести в Белом доме, сидел за небольшим столом в комнате, уставленной полками с книгами, судя по всему, в библиотеке.
— Привет, Билл, — сказал он, вставая, и протянул руку.
Сенатор пожал ее и повернулся ко мне.
— Вы,
— Харви, — улыбнулся кандидат в президенты. — Рад тебя видеть.
— Я тоже, — ответил я.
— Сколько прошло лет? Шесть?
— По-моему, восемь. С Чикаго.
— Да, — кивнул он. — С Чикаго. Мы там едва не сели в лужу.
— Им не хватило самой малости, — согласился я.
Кандидат в президенты посмотрел на молодого человека, что-то лихорадочно записывающего в блокнот. Вероятно, он боялся забыть, что ему надо записать.
— Джек, нам привезли заказанный ленч?
— Да, сэр. Только что.
— Попроси кого-нибудь принести еду сюда.
— Хорошо, — молодой человек повернулся и направился к двери.
— Одну минуту, — кандидат взглянул на меня и Корсинга. — Вообще-то, у нас тут сухой закон, но мне кажется, мы можем позволить пару бутылок пива, учитывая, что сейчас август и вы, джентльмены, изнываете от жажды.
— Пиво не помешает… учитывая, что сейчас август, — ответил Корсинг.
— Харви? — спросил кандидат.
— Не откажусь, — ответил я.
— Ты понял, Джек? — кандидат посмотрел на молодого человека.
— Разумеется, сэр, — ответил тот. — Два пива и бутылку минеральной, — и вышел из библиотеки.
Кандидат шлепнул себя по животу.
— Приходится держаться в форме, — он подошел к овальному столику. — Давайте сядем здесь. Закусим, а заодно и поговорим.
Я сел слева от кандидата, Корсинг — справа. Затем я достал из кармана жестяную коробочку и начал сворачивать сигарету. Кандидат поднялся, прошел к письменному столу и вернулся с пепельницей, которую поставил передо мной. Я поблагодарил его.
— Итак, — начал кандидат, — давайте я расскажу, что известно мне, и посмотрим, насколько эти сведения соответствуют тому, что знаете вы.
Мы с Корсингом согласно кивнули.
— Среди моих сотрудников есть один очень умный мальчик, который помогает налаживать контакты с профсоюзами. Две или три недели назад он начал получать с мест странные известия. Впрочем, они перестали казаться странными, как только он произвел общий анализ. Тогда он написал докладную записку и попытался ознакомить меня с ней, но вы хорошо знаете, что такое предвыборная кампания.
— Кто-то притормозил ее, — сказал я.
— Да. Не специально, но докладная записка оказалась в чьем-то дальнем ящике. Но крики и вопли из разных городов донеслись и до меня, поэтому я спросил у человека, отвечающего за связи с рабочим движением, что, в конце концов, происходит. Он выудил
Кандидат провел рукой по волосам, которые за прошедшие восемь лет заметно поседели.
— Он пришел, и тут выяснилось, что он проанализировал ситуацию за период с момента написания докладной записки по сегодняшний день, хотя никто и не просил его об этом. И этот дополнительный анализ выглядел не просто мрачным. Он предвещал катастрофу. Если он соответствует действительности, то в первую неделю сентября начнется забастовка государственных работников десяти крупнейших городов страны. И мне нет нужды напоминать вам, что через два месяца после этого наступит второе ноября, день, на который намечено довольно важное мероприятие, это подтверждает то, что известно тебе, Харви?
— Практически полностью, только мне кажется, что забастовка начнется не в десяти городах, а в двенадцати.
— Господи, — вздохнул кандидат. — Почему ты так решил?
— Я только что прилетел из Сент-Луиса. Забастовка там неизбежна. Переговоры зашли в тупик, и профсоюз не отступает ни на шаг. Во всяком случае, мне так сказали.
— А чего они хотят?
— Для начала — четырехдневную рабочую неделю. На десерт — двадцатипроцентное повышение жалованья.
Кандидат взглянул на Корсинга.
— Ты об этом знал?
— Частично, — кивнул Корсинг.
— А как в других городах? — спросил меня кандидат.
— Действие развивается по единому плану. После исчезновения Арча Микса профсоюз нанял двести новых сотрудников.
— Двести?
— Да. Они разъехались по всей стране и первым делом вышибли с работы местное профсоюзное руководство в дюжине крупнейших городов. У них полно денег. Они покупают тех, кого нужно, дают взятки, а если это не помогает, прибегают к силе. Исходя из того, что я видел в Сент-Луисе, настроены они очень решительно. После того как профсоюзное руководство куплено на корню или заменено более сговорчивыми личностями, они берут переговоры с муниципалитетом под свой контроль. А раз они выставляют заранее неприемлемые требования, значит, им нужна забастовка.
Кандидат кивнул.
— Ты уверен насчет взяток и насилия?
— В Сент-Луисе да. Мой напарник выясняет, что делается в Чикаго, Филадельфии, Нью-Йорке. Возможно, он заглянет и в Балтимор. Завтра он должен вернуться в Вашингтон.
— Я его знаю?
— Конечно. Это Уэрд Мурфин.
Кандидат хотел что-то сказать, но открылась дверь, и женщина лет двадцати двух внесла большой поднос, прикрытый белой скатертью. Джек, молодой человек с остекленелым взглядом, следовал за ней по пятам.