Жемчужина Зорро
Шрифт:
Между собой девушки тоже говорили исключительно на испанском, потому что Рикардо запретил им даже думать о каких бы то ни было альтернативах. Впрочем, они и без того были так напуганы его подавляющей авторитарностью, что и сами не посмели бы издать никакой другой звук даже в те редкие минуты, когда оставались без его контроля.
Изабелла наверстывала упущенные годы гигантскими шагами, не забывая тянуть за собой измотанную до полуобморочного состояния подругу. Они изрисовали кипу бумажек с правилами и словами и развесили их по всему дому, так что, куда бы ни упал их взгляд, очередная записка неминуемо напомнила бы им тот или иной материал. В конечном итоге коридор стал походить на бескрайнюю стену объявлений, а девушки могли проснуться посреди ночи и без подготовки повторить наизусть последние несколько уроков.
В
В одной из стен находилась искусно декорированная дверца, скрывавшая за собой широкую металлическую воронку с уходящим вглубь скалы и закрытым со всех сторон желобом. Все, что необходимо было сделать, это поднести емкость с холодной или разогретой на печи водой и влить ее в эту воронку. Поток воды бесшумно устремлялся в зияющую темноту и через секунду оказывался в чаше ванны, куда предварительно был выведен второй конец того же желоба. Как только уровень и температуры воды в ванной достигали желаемых параметров, желоб в помещении ванны убирался под тумбы, а дверца в кухне зарывалась.
Когда Изабелла и Керолайн в первый раз увидели это изобретение, они целый час бегали между кухней и ванной, разговаривая через трубу и кидая в нее все возможные предметы, и только лишь строгий взгляд их надзирателя и его суровое напоминание об окончании перерыва в уроке испанского спасло систему подачи воды от разорения.
Источник же снабжения холодной водой находился прямо перед домом, и молодой человек меньше чем за час мог в одиночку натаскать почти трехдневный запас. Вода хранилась в специальной нише на кухне в двух огромных отполированных бочках, верхний край которых приходился самому Рикардо почти по плечо. Но при этом достать воду из этих пугающих своими размерами предметов было очень просто: около дна каждой емкости находился металлический кран, открыть который могла даже хрупкая женская рука. Более того, учитывая, что бочки стояли в нише на некотором возвышении, исчезала сама необходимость наклоняться к полу или приседать, чтобы набрать стакан воды.
Запасов провизии в погребе было предостаточно для безоблачного существования даже двух Линаресов, а расположение дома давало возможность совершать чудесные прогулки как вечером перед сном, так и ранним утром перед завтраком.
Изабелла за эти дни внезапно для себя открыла, что подъем в семь часов утра может быть крайне приятен, если ложиться до полуночи и сразу засыпать. А с этим нюансом у нее не было проблем, потому что уроки испанского забирали все ее силы, и она попадала в объятия Морфея еще раньше, чем ее голова касалась подушки. Кроме того, девушки несколько раз последовали примеру Рикардо и попробовали присоединиться к культуре сиесты, потому что вследствие непрекращающейся учебы они почувствовали острую потребность как в физическом, так и в дополнительном моральном отдыхе.
В остальном же их существование с отъездом Зорро, передавшего Рикардо бразды правления, совершенно не изменилось. Они были все также защищены и обеспечены всеми мыслимыми благами и жили здесь едва ли не комфортнее, чем во дворце, а, принимая в расчет теплый климат и экзотические фрукты, это место можно было по праву назвать раем на земле, если бы…
Если бы и Зорро был с ними.
В те редкие минуты, когда разум уже отказывался воспринимать новую информацию и вынужденно блуждал по задворкам сознания, Изабелла понимала, что скучает. Несмотря на обещание, которое она дала себе в дверях библиотеки, несмотря на непрекращающиеся подначивания брата и подруги, несмотря на собственные уверения в том, что это все отголоски ее недремлющей совести.
Из тех неполных трех недель, которые она уже провела в Калифорнии, девять дней Зорро непременно был рядом, даже в самую первую ночь, когда она в костюме Дымки совершила свою знаменитую вылазку. Он был с ней все шесть дней, которые она провела в Эль Пуэбло в качестве британской принцессы, и еще три
Изабелла лежала в ванной, предоставив собственное тело заботам Керолайн, непрерывно бубнившей самой себе новые слова, и расслабляла измотанный учебой разум примитивными математическими вычислениями. Сегодня был восьмой день, который она проводила без Зорро, двенадцатый день в его доме и семнадцатый день ее новой жизни. Одиннадцать дней назад она имела последнюю связь с Великобританией в виде письма от короля Георга, а тринадцать дней назад последний раз видела Фиону через окно. На протяжении ровно двух недель у нее были новый отец, крестный и брат, и прошло уже десять дней, как она в первый и в последний раз видела свою маму. Пятнадцать дней она носила при себе черную жемчужину, и столько же времени до сих пор горел на губах ее первый поцелуй. Что касалось второго, предшествовавшего приезду ее отца и губернатора…
– Ну так что? – донеслась до нее повышенная интонация.
– Что? – дернулась Изабелла.
– Я спрашивала тебя, как по-испански называется эта маленькая штучка, которую используют, чтобы незаметно закрепить волосы?
– Шпилька?
– Да!
И Кери, вспомнив заветное слово, вновь принялась что-то неистово нашептывать себе под нос. Изабелла же, вынужденно вернувшаяся к мыслям о занятиях, поспешила сменить их на что-нибудь более отвлеченное.
Она вспомнила, как Керолайн потребовала выложить ей историю о костюме Дымки и как Рикардо тут же распорядился рассказать все на испанском… Вспомнила, как фрейлина, хоть и не понимая доброй половины слов, в ужасе заломила руки, внимая ее рассказу, и как Рикардо иронично заметил, что тоже слышал об этой истории, но думал, что это очередное поползновение какой-нибудь малявки завоевать внимание Зорро, и как сурово добавил, что если бы он был в этот момент рядом, Изабелла и шагу не ступила бы за порог крепости. Вспомнила, как они говорили о взрыве в Пещерах и о том, что никто до сих пор так и не был в курсе о судьбе пойманных сподвижников Монте. Вспомнила, как они предположили, что отъезд Зорро вполне мог быть частично связан с теми событиями, и как Рикардо в конечном счете запретил им разговоры на эту тему, потому что девушек унесло в невообразимые дебри фантазий. Еще она вспомнила, что на следующий день после отъезда Зорро ванна была убрана, хотя Рикардо сказал, что он не имел к этому отношения, а следовательно это мог сделать лишь слуга, который был так же неуловим, как и его хозяин. Она вспомнила, как они с Кери вполне серьезно начали думать, что на службе у Зорро состоит человек-невидимка, потому что его рука чувствовалась повсюду, но его самого никогда не было заметно, и что, возможно, в тот момент, когда они сидели в гостиной и зубрили новые слова, он незримо ходил по дому и занимался своими обычными делами. Она вспомнила Тито и Торнадо с Арабикой, дорогу к Подземелью, последнюю совместную вечернюю прогулку… Словом, все, о чем она начинала думать, неизменно сводилось к личности ее покровителя.
Было около одиннадцати часов вечера, когда подруги закончили обоюдное омовение и, попрощавшись с Рикардо, направились в свои спальни. Керолайн засопела, едва коснувшись кровати, и оставила подругу в полном одиночестве. Изабелла поворочалась под одеялом и несколько раз поменяла позу, однако сон упрямо обходил ее стороной и не давал столь желаемого ее разуму отдыха. Девушка лежала и смотрела в потолок, не понимая, почему она не хотела спать, ведь их учитель внедрил сегодня в их головы целую гору новой информации и еще умудрился устроить очередную контрольную по пройденному материалу.
Может, ей не удается заснуть из-за переутомления? Такое с ней, хоть и редко, но случалось.
Изабелла еще немного повертелась и в конце концов поднялась с кровати. Лучшим способом против бессонницы было чтение. Нужно было найти какую-нибудь очень скучную книгу, желательно с формулами и сложной терминологией, и попытаться вникнуть в ее содержание.
Девушка неслышно выскользнула в коридор и направилась в библиотеку. Она возьмет первое попавшееся издание – лучше, если оно будет на латыни – и обустроится на диване в малой гостиной. Это помещение нравилось ей больше всех остальных. Оно было одним из самых небольших в Подземелье, но очень светлым и домашним.