Жемчужина Зорро
Шрифт:
– Ты уже дважды спас жизнь моему внуку, – с трудом разобрала девушка поскрипывающие слова. – И за твою самоотверженность я хочу немного приоткрыть тебе завесу будущего.
– Поверьте, сеньора, я не сделал ничего особенного, – кажется, улыбнулся Зорро, однако его слова не возымели нужного воздействия.
– Бабушка! – внезапно присоединился к беседе еще один голос, и Изабелла с удивлением узнала в нем дона Хосе – того самого юношу, которого Зорро спас из воды месяц назад. – Ты что здесь делаешь? Пойдем в карету, скоро наша очередь.
– Наша карета стоит еще дальше,
– Бабушка, пойдем, – с извиняющейся интонацией попытался увести престарелую родственницу дон Хосе, но в ответ получил лишь недовольный окрик и вынужденно замолчал.
Карета покачнулась: кажется Зорро вышел наружу, чтобы не беспокоить разговорами неподвижную спутницу. Его голос сразу слился с общим гулом, шумом океана и порывами ветра, но поверх всего этого вдруг странным образом зазвенела непонятная речь.
– У тебя впереди еще немало тревог, но рано или поздно они закончатся, и ты можешь обрести то, к чему так стремишься, потому что ты уже почти искупил то, что сделал много лет назад. По крайней мере, в этой жизни. Но для начала тебе нужно избавиться от пятерых. От всех пятерых. У тебя будет трое сыновей – столько же, сколькими судьбами ты живешь. Двое из них останутся рядом и будут твоей опорой и защитой до конца дней. Они переймут и умножат все то, что начал в своей жизни ты. Однако третий покинет тебя, и его слава загремит по всему миру. Твоя жизнь слишком невероятна, чтобы в нее можно было поверить, поэтому рассказы о тебе будут больше похожи на сказку.
Изабелла почувствовала, что начинает куда-то падать. Слова за окном расплывались, но, вопреки здравому смыслу, становились громче и все больше подминали под себя остальные звуки. Как гигантская волна.
– О твоем же сыне сложат легенды. Он станет борцом за свободу своего края, и в конце концов затмит тебя, потому что ты уйдешь тихо и вовремя. И это мудро, ведь слава губит. Да и наша роль заключается в том, чтобы уступить место следующему поколению. Возможно, вы никогда не увидитесь. Но у тебя будет еще одна отрада. Твоя жена подарит тебе дочь. Такую же прекрасную, как она сама. Ты обретешь счастье и покой. И лишь одна преграда после пятерых еще может встать на твоем пути, если ты вовремя не заметишь ее.
– Бабушка, мы задерживаем движение! Пойдем скорее.
– Жасмин.
– Что? – впервые раздался голос Зорро.
– Извините, что побеспокоили Вас, сеньор Зорро, – тут же послышалась просящая интонация дона Хосе. – Не слушайте мою бабушку, она очень переволновалась за меня. Доброй ночи!
Судя по звукам, юноша силой начал уводить разговорчивую прародительницу.
– Жасмин, мой мальчик! Он может сломать твою жизнь!
– Бабушка, уходим!
– Не допусти его появления, слышишь?
– Всем доброй ночи!
– Жасмин, запомни!
Все снова смешалось в единый гул.
– Ну что, папаша, – вдруг прорвался сквозь глухую стену хохот Рикардо. – Как детишек-то называть будем?
– Замолкни, Линарес. Иначе пойдешь пешком.
Карета
– Не воспринимай ее всерьез, – замаячил вдалеке голос дона Алехандро. – Она мне тоже когда-то предсказала, что у моих потомков будет великое будущее.
– Поехали! – грянуло впереди.
Дверь закрылась, Изабелла потеряла сознание.
Глава 5
Свет в окнах дома губернатора горел до самого утра. Слуги дона Алехандро и дона Ластиньо сразу взяли на себя заботы о девушках и организовали им прием ванной, за время которого они отогрелись и немного пришли в себя. Керолайн страшно переволновалась за минувший вечер и совершенно не могла оставаться одна в помещении, поэтому выскочила из своей спальни через секунду после того, как вошла туда, и побежала в комнату подруги.
Они встретились на пороге комнаты Изабеллы, которая по идентичным причинам спешила навстречу фрейлине, и обе негласно решили спуститься вниз.
У Изабеллы раскалывалась голова, ее мутило, перед глазами все прыгало и мельтешило. Бок, плечо и бедро ныли и щипали, но заснуть она сейчас все равно не смогла бы. Она вспоминала, как час назад они все мокрые, грязные и уставшие, вернулись в гасиенды; как прислуга, почти на руках перенося их из помещения в помещение, помогла переодеться и вымыться, отпаивая ее и Керолайн горячим чаем, а мужчин – крепким вином и бренди. Она слышала непрекращающуюся езду экипажей за окнами: никто не спал в эту ночь. То, что случилось на побережье, было сродни чуду. В одно мгновение Эль Пуэбло мог лишиться тридцати своих жителей. Несколько десятков семей потеряло бы близких. Не говоря о том, что впереди поселение ожидала смена власти, выборы губернатора, заместителя, главного казначея, судьи…
Но все остались живы.
Она вспоминала, как Зорро донес ее до главного зала и, усадив на диван рядом с Керолайн, направился к выходу. Вспоминала, как перед ним, словно стена, возник Рикардо, не давая выйти из дома. Он держал Зорро за плечо и не позволял сделать ни шага. Несколько слуг обступили молодых людей, уговаривая Зорро остаться и наперебой предлагая свою помощь. Кто-то уже бросился готовить ему спальню; кто-то прибежал из гасиенды Линарес с чистой одеждой Рикардо, которая одна могла бы подойти Зорро по размеру; кто-то махал в воздухе полотенцами и пытался донести, что вода уже почти нагрелась и можно было идти принимать ванну. Но он ушел.
Его не смог удержать ни дон Ластиньо, присоединившийся к сыну, ни даже губернатор, который почти приказывал ему остаться. Керолайн, только пришедшая в чувство, сорвалась с дивана и со слезами на глазах вцепилась молодому человеку в руку, боясь отпустить одного в темноту. Изабелла очнулась, вися у него на шее и не давая сдвинуться с места.
– Зорро, я очень прошу тебя остаться, – раздавался сзади голос дона Алехандро. – Тебе предоставят здесь все необходимое. Ты ранен, ты устал, ты до сих пор в крови. Тебе нужно как можно быстрее принять ванную, сменить одежду и отдохнуть.