Жемчужница
Шрифт:
– Ну, тогда начнём! – радостно провозгласил старший Уолкер, хлопнув в ладоши и буквально искрясь от радости. – Позволяю первый ход сделать даме, – важно поклонился он, вызвав смешок у присевших рядом с Тики Маны и Изу, и Алана неуверенно повела плечами, словно не знала, что делать.
И – совершив пальцами круговое движение, направила на мужчину бурную струю воды.
Цветы вокруг неё моментально высохли.
Неа с хохотом увернулся, отскакивая в сторону с траектории водяной струи, и завертелся волчком, не переставая восторженно сиять глазами. Вот уж для кого подраться всегда было
Сидящий совсем рядом Мана испытывал, похоже, подобные чувства – потому что, с одной стороны, нельзя было упрекнуть его в незаинтересованности, а с другой – он был как будто даже немного обеспокоен, и в этом Тики вполне мог его понять. Он и сам беспокоился за Алану, почему и не хотел устраивать таких вот игрищ, но в то же время, мог ли он ей приказать, если они даже не были помолвлены, что уж говорить о свадьбе и супружестве.
…конечно, он собирался это исправить, добившись своего самым прямолинейным способом (просто попросив ее руки), но принуждать девушку, заставляя ее делать или не делать что-то, никак не хотел.
Неа тем временем кинулся вперёд, однако не приближаясь к Алане, и буквально выстрелил потоком ветра, словно бы пытаясь отбросить её к деревьям. Тики дёрнулся, взволнованно прикусив губу, но девушка плавным точным движением подняла тонкое водяное словно бы лезвие, разрубая шквал на две ровные половины, и задумчиво повела пальцами по воздуху, прикрыв глаза.
– Я уже говорила, что не люблю драться? – вдруг спросила она, чуть улыбнувшись, и Уолкер, пустивший на ладони маленькие вихри, непонимающе кивнул. – Так вот, забудь об этом, – хохотнула девушка, внезапно кинувшись вперёд, и занесла левую руку, окружив её соткавшейся из воздуха водяной когтистой лапой.
Тики заинтересованно приподнял бровь, отчего-то ожидая что-то примерно в этом роде, и услышал ироничный смешок справа от себя – Лави, усевшийся неподалёку, скептично покачал головой.
– И вот я знал, что все кончится этим, – заявил он, с независимым видом заведя глаза и без всякого видимого интереса наблюдая за тем, к каким ухищрениям прибегает Алана, чтобы победить.
Было видно, что сражаться ей на самом деле далеко не просто. Потому что, как Тики знал, русалкам и тритонам требуется некоторое усилие, чтобы удерживать свой хвост, и пусть это усилие сравнительно невелико, в бою это наверняка очень мешает, потому что не знаешь, как распределить свою магию. И очевидно именно поэтому иногда на лице у Аланы – на лбу и щеках – отблескивала серебром чешуя, а на какой-то момент даже стало видно жабры.
Однако особенно напряжение девушки стало заметно, когда Неа, снова завертевшись вокруг своей оси, сложил ладони ковшиком – и дунул в них. Все вокруг обдало порывом шквалистого ветра, шатры едва не приподнялись над землей, лошади испуганно заржали, а тонкие деревца склонило к земле.
Когда стихия утихла, Алана недоуменно заозиралась
Потому что Неа исчез.
Мана покачал головой, потерев лицо ладонью, словно показывая этим жестом, как глупо оценивает данное действие, и Тики был полностью с ним согласен.
Потому что Неа мог становиться ветром – невидимым и сверхбыстрым, таким, что никто не был способен заметить или почувствовать его. Но вместе с этим он и выдыхался намного быстрее, отчего становилось понятно, что мужчина хотел выложиться на полную в этом, казалось бы, шуточном бою. Тики скрипнул зубами, ощущая, как злость поднимается по пищеводу.
Алана, нахмурившись, крутанулась вокруг своей оси, всматриваясь в воздух, и вдруг в пузырь врезалось что-то крупное (скорее всего, как раз Неа), заставляя её отшатнуться и пустить вокруг себя мощную круговую волну, отталкивая мужчину с болезненным вскриком к одному из деревьев, и в ту же секунду девушка метнула в ту сторону несколько водяных копий, которые, однако разбились о ствол – Уолкера там уже не было.
Тики напряжённо поджал губы, наблюдая за боем, и внезапно Алана восхищённо засмеялась, вгоняя Микка в ступор.
– Я даже не вижу твоей души, Неа! – воскликнула она восторженно и мягко взмахнула ладонями, словно что-то выталкивая из своего пузыря.
И – вокруг неё начала плестись паутина.
Лави шумно вздохнул, как будто устал прикидываться спокойным, и от души хлопнул себя по колену.
– Да что ж ты творишь, зараза! – воскликнул он в конце концов, сердито щурясь, за что в ответ был встречен веселым смехом девушки и струйкой воды точно в нос – как щелчок водный. – Хоть хвост выпусти! – только и отмахнувшись, запротестовал тритон. – Чего позоришься!
Тики, не выдержав, прыснул, уловив в его голосе тщательно скрываемое беспокойство, и поспешно отвел глаза, стараясь улыбаться не так уж явно, когда обиженный на весь мир друг перевел на него подозрительный взгляд. Мужчина был рад тому, что что-то в Лави переменилось – все-таки парень Алане был больше семьей, чем они все, и это было понятно, и уж кто-кто, а Микк вполне способен был принять это.
Девушка, однако, только кружилась и хохотала, веселая и живая, радостная и свежая. Кружилась – и вила вокруг себя водяные струи, стремясь обнаружить Неа, скакавшего вокруг нее быстрее своей собственной стихии и обдающего всю поляну теплыми порывистыми дуновениями.
– Да срасти ты хвост уже, глупая зубатка! – вскоре снова не выдержал Лави, и Мана отчетливо рассмеялся, сверкнув янтарными глазами и понимающе переглянувшись с Тики. – Хватит играться!
Алана рассмеялась вслед за ними, весело жмурясь и не подпуская Неа к себе – паутина звенела, создавая невероятные мелодии, и в то же мгновение девушка выпускала в том месте несколько копий, от которых мужчина уклонялся с высоким свистом ветра. Тот же, в свою очередь, пускал в водяной пузырь острые струи, пытаясь прорезать защиту русалки, но она в ответ лишь хохотала и отвечала очередной волной, отталкивая Уолкера к деревьям и заставляя его явно волчком носиться по поляне.