Жемчужный принц
Шрифт:
По ее мнению Эрот желает доброго и прекрасного, потому что не имеет этого сам. Это – великий демон, потому что все демоническое находится между божественным и смертным. Он истолковывает и переносит к богам человеческое, а к людям – божественное. Находясь посередине, он наполняет ее собой, так что им связывается все.
Когда родилась Афродита, боги устроили пир, на котором был Порос (бог богатства). Когда они ужинали, привлеченная пиром Пения (богиня бедности), пришла к ним просить милостыню и стала у дверей. Порос, упившись нектаром, вошел в сад Зевса и уснул. Пения, коварно задумав в помощь
Став сыном Бедности и Богатства, Эрот унаследовал участь родителей. Во-первых, он беден и далеко не нежен и не прекрасен, как почитают его многие. Напротив, неопрятен, необут, бездомен, всегда валяется на земле без постели, ложиться на открытом воздухе перед дверьми, и, имея природу матери, всегда терпит нужду. Но по своему отцу он коварен по отношению к добрым людям, дерзок и всегда строит какое-нибудь лукавство. К тому же он страшный чародей, отравитель и софист. Он ни смертен и не бессмертен. То цветет, то умирает. Он никогда не бывает ни беден, ни богат.
Но Эрот есть любовь к красоте и мудрости. Он любит прекрасное, чтобы последнее досталось ему. И людям нужен Эрот, потому что они хотят иметь прекрасное. Эрот – это желание всегдашнего добра для себя.
Люди увлекаются Эротом, стараясь сделаться именитыми и сохранить свою славу бессмертной, готовые подвергаться ради этого всем опасностям, предпринимать всевозможные труды и даже умереть.
Зачинать беременеть может и душа. Но что ей вынашивать? Разумность и добродетели, прародителями которых являются все творцы. И те, чья душа божественна с молодых лет, тот при наступлении возраста продолжает развивать добродетели и рождать их. И старость ему не страшна. Такой человек сначала любит тело, а потом если встречает человека с благородной душой, то любит и его душу, и его тело.
Созерцание красоты должно быть последовательное и верное.
С юности надо начинать шествие к прекрасным телам, но под неусыпным оком мудрого наставника, чтобы не скатиться в грязь и не запятнать свою душу. Ведь от прекрасного до пошлого всего один шаг.
«Наконец-то я добрался до самого главного», – подумал принц, продолжая осваивать сложный текст философа.
Сначала надо любить одно тело, потом следует научиться находить эту же красоту в другом теле. Но прекрасное в душах следует ценить выше, чем прекрасное в теле.
«Как же я был неправ, любуясь своим телом и не обращая внимания на свою душу. Да, хитрый Эрот – великий обманщик!» Хлопнув по книге, принц продолжил чтение. До конца оставалось всего несколько страниц.
От занятий надо переводить своего ученика к знаниям, чтобы последний испытал красоту познания, чтобы он понял все многообразие сфер жизни. Он должен понимать красоту пламенных речей, наук, независтливой философии, пока не осознает, что прекрасное есть в нем самом.
Тот, кто пройдет все эти ступени познания красоты, тот в эротике увидит дивное и по природе прекрасное – некое познание истины эстетики. Это не будет представляться, как нечто конкретное (рука, нога или красивое лицо, мысль или знание). Это будет нечто сущее само по
«Покой в душе и уверенность…Может быть в Боге», – подумал принц. «Но я не принадлежу никакой церкви, кроме своего Жемчужного королевства», – сделал вывод принц и продолжил дочитывать столь заинтересовавший его «Пир».
Главное – это правильное шествие в понимании эротики. Это все равно, что подниматься по лестнице. От прекрасных тел к прекрасным занятиям, от прекрасных занятий к прекрасным наукам, пока не перейдешь к науке самого прекрасного. И только тогда человек познает истину. Если кому-то удастся ее увидеть, то он и не подумает сравнивать ее с золотом, нарядами, прекрасными мальчиками и юношами. Тебе хочется только одного – всегда быть с любимым предметом. Это те счастливцы, которые сумели узреть истинное, чистое, несмешанное, не оскверненное человеческою плотью, тенями цветов и тяжестью драгоценностей. Это значит узреть само божественное!
Принц пролистал оставшиеся страницы, но там автор описывал только философское неистовство и мужскую вакханалию.
«Как просто и сложно мы живем», – подумал принц. «И какое ужасное детство мне устроил Кроун! Но я познал самое главное из этой книги: если постараться, то на смену молодости придет нечто лучшее и постоянное. Книгу кто-то читал до меня, поэтому я окажу любезность этому человеку и положу ее, обратно в ящик».
Тряхнув черными кудрями и блеснув синими глазами, принц вышел из библиотеки. По дороге он встретил Робина, который от смущения смешно переминался с одной ноги на другую.
– Что тебе еще нужно, Робин? – строго спросил принц.
– Вы много узнали из этой книжки, принц?
– Много, но очень путано, хотя древние греки, по сути, были правы. Но тебе подобные знания вряд ли пригодятся.
– Почему? – обиделся эльф.
– Ты любишь свою стрекозу-гиганта?
– Ее зовут Эльфина, – обиделся Робин. – Конечно же, вы мой хозяин и можете поступать со мной как угодно, но я попросил бы вас уважительно отзываться о той, кого я люблю больше жизни.
– Этим самым ты ответил на все мысли Платона, добрый эльф Робин. Тебе не нужно учиться любить.
– А этому разве нужно учиться? – удивился Робин и смешно захлопал зелеными ушами.
– К сожалению, да, – со вздохом ответил принц.
– Витторио все сделал, как вы просили. Ужин ждет вас в спальне, только все остыло, но я могу разбудить этого лакея, и он все уладит.
– Не надо никого будить. Робин. Лучше никого не пускай ко мне. Это – приказ. А утром скажи прислуге, чтобы лучше освещали коридоры, а то живем как в жемчужном подземелье!
– Слушаюсь, ваше высочество, – отрапортовал Робин и исчез.
– Мне бы научиться так, передвигаться, – хохотнул принц и стал подниматься вверх по лестнице.
Глава 7
Оказавшись у себя в спальне, принц первым делом подошел к зеркальному шкафу и изо всей силы пнул его ногой, но стекло оказалось крепче, чем ярость принца.
– Значит, Эрот – это демон, рожденный от бедности и богатства. А его цель – соблазнить красотой, заставить полюбить, а потом принять на себя мучения. Но я буду тверже. Я уже не тот игрушечный принц!