Жена Гоголя и другие истории
Шрифт:
— Вот оно что! Весьма польщен.
— Не надо. Просто когда-то я вроде вашего скис из-за женщин и прочих неприятностей. А потом... потом опять... и после этого снова...
— Вы хотите сказать, что вас тоже непонятным образом швыряло то вверх, то вниз: радости сменялись бедами, горе — блаженством, да?
— Да, только когда вы говорите, у вас складно получается, лучше, чем у меня... Поэтично, именно что поэтично!
Но для Т. все сводилось к одному: этот тип
— Ну вот, теперь еще и поэзия! Баста, пора перейти от слов к делу, выполняйте уговор.
Убийца неуверенно хмыкнул.
— Успею. Срок истекает в двенадцать ночи.
— Пусть будет так, согласен. Тогда уходите и возвращайтесь: хотите — незаметно, хотите — открыто, как вам заблагорассудится. Только прошу вас, не подводите меня... Главное — знать, что эта полночь станет последней.
— Черта с два! — выпалил убийца, прибегая к дополнительным ресурсам родного языка (не иначе как от полноты чувств). — Да будь у меня сроку хоть до конца света, все равно теперь мне вас не убить!
— Какая муха вас укусила! Что это за шутки такие? Но позвольте вам сказать... Или лучше сами скажите, что происходит. Вы знаете, чего я от вас хочу, отлично все знаете, я хочу умереть, должен умереть, вот уже год, как вам это известно... Ну?
Убийца прятал глаза, поглаживая усы ногтем большого пальца. Наконец он сказал извиняющимся тоном, словно боясь обидеть своего клиента:
— А то происходит, что я верну вам ваши шесть миллионов, они вам не помешают, глядишь — все образуется, и тогда...
— Нет! — завопил Т. И еще громче: — Нет, нет! Вы надо мной издеваетесь, это уж слишком! Я хочу умереть, я заплатил вам, чтоб вы меня убили, и вы после этого думаете, будто я позволю вам оставить меня в живых, разрешу обязательства нарушить, да еще и вознаграждение за это возьму! Э, нет, милостивый государь, у меня ведь тоже есть... профессиональная этика: этика самоубийцы, жертвы, я бы даже сказал...
Но тут произошло такое, что мы, ради эффектной концовки, оставляем для следующей — заключительной — части.
8
Они посмотрели друг на друга и... рассмеялись — неудержимо, судорожно.
— Не тут-то было! — заливался наемный убийца, корчась и притопывая ногой. — Ни-ни... даже не думайте... ха-ха-ха, ой, лопну со смеху... и не думайте уступать!..
— Кому еще, ха-ха-ха, кому? — насилу выговорил Т., побагровев от хохота.
— Себе, ему, им, жизни!
— Ах нет? Ах нет? Не надо?.. А как же тогда?
Увы, ответ на этот
— Будьте здоровы. Замнем до следующего раза. Шесть миллионов я положу завтра утром на ваш текущий счет. Всех благ!
Т., внезапно отрезвев, еще пытался что-то возразить, но точку в их разговоре все равно поставил убийца:
— А собственно, чего вы боитесь? Какая вам разница, кто вас пустит в расход — я или другой наемный убийца?!
Перевод Е. Солоновича
АЛЛЕГОРИЯ
— Уф, будь оно неладно!
— В чем дело, люди добрые?
— Неужели не видите? Спрашивается, как можно заставить лодку двигаться по земле — даже по равнине. Замечаете? Не на паруса же рассчитывать, когда киль тормозит. А ехать, как мы — веслами отталкиваться, — недолго и окочуриться!
— Ага, понимаю... Хотите, помогу?
— Спасибо, не откажемся. Нет, все одно ни с места, а если и ползем, так еле-еле. Сколько же у нас дорога займет?
— Вот и я смотрю, надежнее, наверно, пешком.
— Еще бы, да простит мне Господь!
— Главное — не горячиться. Вы налегайте на весла, а я буду подталкивать.
— Очень любезно с вашей стороны... Только проку-то что: в лучшем случае на сантиметр-другой продвинулись, не больше.
— Терпение. Делать нечего — попробуем сначала.
— Терпение, да? При том, что мне иной раз такие мысли в голову приходят... такие мысли...
— Какие?
— Дикие, не спорю.
— Говорите, говорите, я не из тех, кто с пеной у рта защищает правительство, порядки, общественное устройство. Можете говорить откровенно.
— Ну так вот, на что это похоже?
— Что именно?
— Да ведь я все о том же: с какой стати мы должны ездить по суше на этой посудине?
— И впрямь...
— Возьмем другой пример: человеку нужно переправиться через реку, озеро, с одного берега на другой, и на чем ему, по-вашему, ехать?
— Говорите, я слушаю.
— Будто сами не знаете! На машине!
— Действительно!.. Только, пожалуйста, не надо так громко: лично у меня нет ни малейшего желания смотреть вместе с вами на родное небо через решетку.
— Решетка не решетка, все равно буду кричать. Сплошная дикость!
— Может быть, может быть.
— Не может быть, а точно! Скажите, у машины что есть?
— Как — что?.. Ну, мотор.
— Здравствуйте! Я имею в виду — снизу.