Жена или смерть (сборник)

Чейз Джеймс Хедли

Она положила голову мне на плечо и закрыла глаза. Я поднял ее и понес в дом.

–  Мне уже лучше, - сказала она.
– Не надо меня нести. Извини, пожалуйста, со мной никогда такого не бывало.

Я поставил ее на ноги, поддерживая за руку, пока искал ключ. Открыв дверь, я снова взял ее на руки и внес в гостиную. Там положил ее на диван у окна.

–  Лежи спокойно, - сказал я и пошел закрыть входную дверь. Вернувшись, я включил в гостиной верхний свет.

–  Тебе надо выпить - сказал я.
– Я страшно виноват, что вел себя так.

Выпей чуть-чуть, это тебя взбодрит.

–  Не хочу, - сказала она и закрыла лицо руками. Она начала плакать. Я налил в стакан немного бренди и дал ей.

–  Выпей. Это поможет.

–  Нет, спасибо.
– Она отвернулась.
– Чес, я страшно виновата. Я разбила твою машину.

–  Не стоит переживать из-за этого. И уж тем более не стоит плакать.

Она повернулась и посмотрела на меня. Я был поражен ее смертельной бледностью.

–  Я не хотела, - сказала она. Потом заговорила так торопливо, что я с трудом улавливал смысл.
– Он подъехал ко мне и что-то закричал. Я не знала, что он меня догонит. Машина потеряла управление. Потом жуткий удар. На дверце огромная вмятина, и бампер помят.

Внезапно я почувствовал, как холод сжимает мое сердце.

–  Что ты хочешь сказать? Ты кого-нибудь сбила?

Она не смотрела на меня, уставившись в потолок, сжав руки в кулаки.

–  Клянусь, он сам. Он догнал меня и закричал.

Я поставил стакан, подошел к дивану и сел рядом с ней.

–  Не волнуйся. Расскажи, что произошло?

Она начала нервно стучать кулачками друг о друга.

–  Я дернула руль от неожиданности, когда он закричал. Я ударила его боком машины… - Она опять начала плакать.

Я сжал руками колени так, что побелели суставы пальцев.

–  Слезы не помогут, - резко сказал я.
– Что произошло после того, как ты сбила его?

Она судорожно вздохнула.

–  Не знаю. Я продолжала ехать вперед. Я не посмотрела.

–  Ты не остановилась?

–  Нет. Я очень испугалась. Поехала прямо сюда.

–  Он жив?

–  Не знаю.

–  Где это произошло?

–  На дороге, ведущей к побережью.

–  Он не кричал тебе вдогонку?

–  Нет. Я почувствовала только этот ужасный удар по дверце машины, и все. И поехала прямо, сюда. Я ждала тебя больше получаса.

–  Ты ехала быстро?

– Да.

С минуту я сидел, глядя на нее, потом встал.

–  Сейчас я вернусь. Я посмотрю машину.

Из ящика стола я взял мощный фонарь. Выходя из комнаты, я услышал ее тихий вздох. Я подошел к автомобилю. Передняя фара была разбита, бампер сломан. На дверце была длинная глубокая царапина. Правое колесо и правый борт были чем-то забрызганы. Я почувствовал внутри холод и пустоту.

Похоже было, что она сбила мотоцикл, водитель вылетел из седла, и она переехала его ведущими колесами.

И при этом она не остановилась!

Я включил фонарь и отступил назад. По лицу у меня бежал холодный пот. Он, наверное, еще

лежал на дороге, истекая кровью.

Я быстро вернулся в гостиную.

Она все еще лежала на спине, глядя в потолок и нервно, часто дышала.

Я взял стакан с бренди и подошел к ней.

–  Выпей немного, - сказал я.
– Плакать нет смысла.
– Я приподнял ее голову и заставил сделать несколько глотков.

–  Я хочу посмотреть, что произошло, - сказал я.
– Жди здесь. Постараюсь вернуться как можно скорее.

Она кивнула не глядя на меня.

Я посмотрел на часы на камине. Было без четверти одиннадцать.

Подойдя к «кадиллаку», я понял, что воспользоваться этой машиной не могу. Кто-нибудь, увидев ее в таком состоянии, легко может сопоставить факты, прочитав в утренних газетах о случившемся. Тут я вспомнил, что у моего соседа Сиборна в гараже всегда стоит машина, которой он пользуется, приезжая в отпуск.

Я сел в «кадиллак» и быстро поехал к его дому. Подъехав к гаражу, нашел ключ и открыл дверь.

У Сиборна был «понтиак» выпуска 1950 года. Я вывел его наружу и оставил мотор включенным, потом загнал «кадиллак» в гараж, закрыл и запер двери. Ключ я положил в карман.

Сев в «понтиак», я быстро поехал по автостраде. Через десять минут я добрался до дороги на пляж. Там уже образовалась пробка. Блокируя въезд, возле своих мотоциклов стояли двое полицейских. С бьющимся сердцем я остановил машину в хвосте выстроившихся в ряд автомобилей и вышел.

Около последней машины стоял, засунув руки в карманы, толстяк в панаме и глядел на полицейских.

Я подошел к нему.

–  Что здесь такое?
– спросил я, стараясь придать голосу интонацию незаинтересованного ротозея.
– Что случилось?

–  Несчастный случай, - ответил он.
– Полицейский разбился. Я всегда говорил, что эти полицейские появляются перед вами так внезапно, что это не доводит до добра.

Я почувствовал на лице холодный пот.

–  Разбился?

–  Да, его сбили и смотались. Не могу сказать, что осуждаю того парня, который его сбил. Если бы мне не повезло и я бы сшиб полицейского, а свидетелей не было, уж я бы, черт меня дери, не стал ошиваться здесь, принося извинения. Если они его поймают, уж они с ним расправятся. Я всегда говорил, что полицейские в этом городе хуже нацистов.

–  Так вы говорите, он сбит насмерть?
– я с трудом узнавал собственный голос.

–  Ну, проехались по голове. Водитель, наверное, стукнул его бортом, а потом бедняга свалился под ведущее колесо.
– Он указал на высокого тощего мужчину, что-то деловито объясняющего толпе.
– Этот парень в сером костюме его нашел. Он мне все и рассказал.

В это время один из полицейских пересек шоссе.

–  Эй вы, кучка идиотов!
– заорал он грубым низким голосом.
– Нечего тут торчать. Убирайтесь, слышите? Это вот такие кретины, как вы, в своих железных ящиках устраивают аварии. Убирайтесь! Все убирайтесь отсюда!