Жена на продажу, таверна на сдачу

Фрес Константин

Один из камней в кладке на кухне отходил. Мы его вынули и в пространстве за ним установили небольшой горшок. В него положили наши сбережения и снова заложили камнем. А чтоб папаша Якобс не догадался, Карл замазал щели известняком.

Начало было положено!

Бой же папаши Якобса и завладение чужим кошельком имел неожиданное последствие.

На следующее утро, чуть свет, он встал и спустился вниз.

Я слышала, как он долго колупается в своем замке, запирая дверь от нас. Что ж там за сокровища такие

хранятся?! А что, если пожар? Мы даже спасти ничего не сможем!

От удара старика, раскровившего ему голову, папаша Якобс обзавелся синяком на пол лица. Это придало ему грозный и зловещий вид. Но в целом, как будто, папаша Якобс чувствовал себя неплохо.

— В город поеду, — сурово сообщил он нам, делая глоток самогона из своей драгоценной бутыли — да, да, он не осилил весь первак! — Пойду к Гензелю, узнаю, сколько он возьмет с меня за поездку. А ты сходи, еще возьми мне самогона в дорогу, — он кинул Карлу пару монеток. — Да смотри, чтоб был такой же отменный, как этот! Другого я не буду покупать, так этому старому пердуну и скажи! И за ней вон приглядывай, чтоб работала хорошо!

И отправился по делам.

Карл после его ухода шумно, с облегчением, выдохнул и неожиданно кинул на пол и метлу, и ведро. Какая перемена, однако!

— И что это значит? — осторожно спросила я.

— Отец уедет надолго, — ответил довольный Карл. — За крупами, за картошкой. Как раз время подошло, а тут и деньги внезапно на голову свалились. Так что нам повезло. Никто не будет раздавать затрещин и орать.

— Надолго — это насколько? — уточнила я.

— На три дня, — ответил Карл, довольный. — Эх, если б еще дождь!.. Тогда застрянут на все пять.

— На целых пять дней? — изумилась я, чувствуя, как в груди моей загорается огонек надежды.

— Ну да. Дорога-то до города не очень. Ее размывает сильно у самого выезда у гор. Если дождь сильный, то лучше переждать пару дней, чтоб вода ушла. Не то повозку смоет и утащит в долину. А на ней, поди, груза и товаров полно будет! Эх, вот если б дождь! А уж если ливень, то неделю его не жди!

Ну, а что?

Вполне возможно. Дождь весной – дело обычное…

— Отдохнем, — мечтал Карл, — выспимся. И бить никто не будет…

— Или, наоборот, напряжемся?! — воскликнула я. — Карл, ты понимаешь, что это наш шанс заработать как следует?!

— Чего? — удивился он.

— Ну, папаша твой уедет, — сказала я. — Мы одни останемся! Кто нам помешает достать из шкафа все, что угодно?! Вот и устроим праздник, с пивом, с музыкой и с угощением! Вся выручка наша! Папаше твоему только отдадим то, что за супы выручим.

— А-а-а! — протянул Карл.

Эта мысль немного его приободрила. Но особого вдохновения на его лице я не видела.

— Выручка, разумеется, пополам, — продолжила я. — И еды, разумеется, вволю. Все, что мне удастся раздобыть

из шкафа, наполовину твое! А на вырученные деньги ты сможешь купить себе новую одежду, — сказала я, указывая на рванину, в которую был одет Карл. — И даже новые башмаки!

Вот это понравилось мальчишке больше всего.

От этой мысли он просто загорелся. А то латанные башмаки его были уж сильно плохи. Просто две черные бесформенные жабы на ногах.

— Ну, так что?

— Я в деле! — радостно ответил Карл.

Но организовать праздник — это вам не просто так! Ведь как можно быть в чем-то уверенным, если в большей степени все зависело от магии?!

Для начала я попросила у шкафа самогона. Самого лучшего, самого крепкого, и самую большую порцию, какую только он мог дать!

Я молила шкаф так истово, что когда открыла его, он был просто забит холодными запотевшими бутылками, которые лежали, как бревна в поленнице. Вот это было неожиданно, однако…

— Вот это да! — выдохнул Карл, оглядывая этот оплот разврата и порока. — Да это папаше на месяц хватит!

— Черта с два! — решительно ответила я, вынимая две бутылки. — Вот это ему отдадим. Авось, еще задержится в пути! А остальное продадим. Или на потом оставим, уж как повезет!

Мы упрятали самогон в кладовку, за мешками с улем, каменной мукой и остатками картошки.

И я снова вернулась к шкафу.

— Ну, — произнесла я излишне бодро, — мы же изначально хотели продать лесорубам пива?..

— Пива они могут выпить очень много, — заметил Карл. — А еще хорошо б было подумать об угощении. Суп — это хорошо, и похлебка у тебя вкусная. Но когда матушка устраивала праздники, мы на углях запекали целых поросят.

— Значит, поросят, — протянула я. — Гхм…

Тут я оглянулась по сторонам. Таверна-то не в лучшем виде, если честно! Какой праздник в этом хлеву?

Ну, отмыла я полы, немного отскребла столы, а остальное? Грязновато, темновато. И фонари неплохо было б оттереть. И окна перемыть… Да и вообще…

— Мы сделаем вот что, — таинственным голосом произнесла я. — Мы как следует приготовимся! За пару дней вытрясем из шкафа все нужное. Я отмою здесь все. Ты насушишь дров, чтоб горели пожарче. Наломаешь веток в ельнике, украсим зал. А вот через два дня!..

Мы с Карлом с нетерпением дождались, когда папаша Якобс уедет.

Ходили за ним по пятам, пока он проверял запасы и бормотал что-то себе под нос.

Бутыли с самогоном он принял с восхищенных вздохом. Даже его фиолетовый синяк как будто посветлел.

— Этого мне надолго хватит, — пробормотал он.

Пробу снял тотчас, и сразу же подобрел.

Карл принес ему дорожную сумку с нехитрой едой в дорогу, и папаша Якобс отбыл.

— А почему он свою повозку не заведет? — спросила я, глядя ему вслед.