Жена на продажу, таверна на сдачу
Шрифт:
Стекла здесь были витражные, из светлых голубых, зеленоватых стекол.
Это я выяснила, когда смахнула пыль с окон.
Их отмыть было сложнее.
Ветер и дождь сделали окна снаружи серыми и шершавыми.
Я мыла их с величайшей осторожностью, чтоб не выдавить ни стёклышка.
Несколько раз меняла воду. Окатывала окно и принималась тереть его заново, пока стекла не стали прозрачными, а рисунок витража легким и светлым.
Влажной метлой прошлась по полу еще раз, сметя остатки мусора
Из темно-серой и шершавой она стала красно-коричневой, как обожжённый кирпич. До чистоты ее еще тереть и тереть, но в целом стало намного чище и свежее.
Растопила старую печь, кое-как справившись с высушенными до идеальной сухости дровами. Нужно было просушить помытый зал, мебель.
Я распахнула отмытые окна, чтоб проветрить душный зал. В ведре с чистой водой сполоснула руки и лицо. Привела в порядок волосы и платье, как могла.
И вышла на порог, заметенный бело-розовыми лепестками.
Ни раньше и ни позже.
Именно сейчас.
В тот самый миг, когда к таверне подходи Феланор.
— Здравствуй, эльфийский принц, — чуть улыбаясь, произнесла я, склонив голову к плечу и щуря глаза от оранжево-розового заката, облизнувшего небосвод. — Долго же ты шел домой. Я заждалась.
Феланор замер на пороге, потрясенный. Казалось, он очень хочет потереть свои эльфийские глаза. И сдерживается изо всех сил, чтобы не показаться смешным и нелепым.
— Адель?! Это ты? — не веря своим глазам, выдохнул он. — Что ты тут делаешь?! Как?! Или… ты только чудишься мне?
Он насмелился подойти и коснуться меня рукой.
Но я не распалась, не разлетелась розовыми лепестками.
Осталась стоять перед ним, уставшая, чуть улыбающаяся.
— Карл оказался полукровкой, полуэльфом, — весело сказала я, рассматривая его изумленное лицо. — Это старый дом его матери. И вот я здесь! Пришла встретить тебя.
— Но как ты догадалась, что я приду сюда?!
— Это ведь твой город. Ты наверняка видел этот дом раньше. И не мог не заметить его сходства с таверной. Я подумала, — тут моего сердца вдруг коснулась печаль, — что если ты заскучаешь обо мне… ты сюда придешь.
— Ты оказалась права, — тихо произнес Феланор, коснувшись моего лица ладонью. — Я очень скучал!
Он вдруг порывисто шагнул ко мне и обнял.
Крепко-крепко, прижав к своей груди и целуя мои волосы, лоб.
Наслаждаясь волшебным моментом и оставив на потом все вопросы.
— Адель, — прошептал он, едва дыша от счастья. — Я думал… я боялся, что для тебя моя любовь — это всего лишь страничка в твоей жизни. Люди живут и любят быстро. И так же быстро забывают. Я и не надеялся, что ты будешь настолько отчаянно смела, что пойдешь за мной.
— И очень зря, — рассмеялась я. — Я думала только о тебе. Запрещала себе тосковать, но
Он снова поцеловал меня. Целомудренно и вместе с тем чувственно.
Так выказывать чувства умеют только эльфы.
— Ты не сердишься, — робко спросила я, — что… проход сюда открыт?
Феланор нахмурился и вздохнул. Все-таки, он был очень сдержан, как и все эльфы.
— Ты же знал, что этот проход в таверне Якобса существует?
Феланор снова вздохнул. Будто что-то угнетало его.
Его молчание меня насторожило и заставило испугаться.
— Феланор! Что случилось? Не молчи!
— Пойдем в дом, — мягко произнес он, обняв меня за плечи и поцеловав еще раз. Словно ободряя и поддерживая. — Такие вещи не стоит обсуждать у всех на виду. По городу уже пронесся слух, что я прибыл. Но стража еще не донесла эту весть до наместников. А когда донесет… нам не дадут поговорить спокойно.
Мы зашли в таверну, и первым делом Феланор надежно запер двери.
— Так как это произошло, — спросил он, оборачиваясь ко мне.
— Может, присядешь и поужинаешь со мной? — спросила я робко. Моя радость от встречи что-то поугасла. — Ты с дороги наверняка устал…
Он улыбнулся мягко.
— Хорошо.
С тяжелым сердцем накрывала я на стол, усаживала своего дорого и первого гостя.
Феланор хоть и улыбался мне, хоть и обнимал, но в его глазах я видела тревогу.
Феланор был очень голоден. Казалось, налей я ему горелой чечевичной похлебки Карла — он с жадностью съел бы и не поморщился.
Но я предложила ему салат, пока грела в остывающей печи горшок с мясом и овощами.
— Очень вкусно, — похвалил меня Феланор, попробовав салата. Казалось, он даже забыл о мучающей его мысли, пока ел. — Невероятно вкусно! Это ты сама придумала?
— Да, — смущаясь, ответила я.
Почему-то я боялась подойти ближе к нему. Словно ждала, что он накричит, обвинит в чем-то…
— Эти деньги… вам они были очень нужны, поэтому вы их взяли? — произнес, наконец, Феланор. — Вы их потратили, или… или я могу надеяться, что вы просто забрали их себе?
— Что?! — не поняла я. — Какие деньги?
— Тайная Тропа, — терпеливо пояснил он, глядя мне прямо в глаза, — была запечатана золотом. Очень и очень давно. Мать Карла, думаю, вызвалась быть хранительницей и исполняла свою роль терпеливо и кротко. Это очень большая тропа. По ней может пройти любой, даже не имеющий такого таланта — ходить Тайными Тропами. Любой недобрый человек или тролль. Кто угодно. А если о ней узнают все…
Он тяжело замолчал.
А я живо представила, как через таверну вся нечистоплотная братия — муженек мой, его картежники-друзья, мошенники всех мастей, — ломятся в Белый Город…