Женщина-генерал и старшая принцесса
Шрифт:
— Ах...! ААААА!!!!!!!!!!
Разрывающий сердце, полный страданий крик раздался по всей долине.
Никто из девятнадцати горных разбойников не осмеливался взглянуть на своего главаря. Одни отвернулись, другие закрыли глаза. Что касается тех, кто был до смерти напуган, то их тела уже сотрясала дрожь!
Лежащая на склоне сяо-Шии невольно вздрогнула. От криков Хэй Лаоху по ее коже пробежали мурашки.
Линь Ваньюэ стояла и сверху вниз смотрела на Хэй Лаоху, пока его лицо не приобрело восково-желтый цвет. Цвет лица человека, находящегося
Кишки, вытекшие из разрезанного живота Хэй Лаоху, образовали широкую лужу на земле.
Линь Ваньюэ с клинком в руках прошла два шага, как ни в чем не бывало наступая на нее. В этот момент Хэй Лаоху переводил дыхание, глаза его то и дело закатывались. Лицо Линь Ваньюэ расплывалось...
За этим последовал просвистевший в воздухе звук лезвия.
Снова брызнула кровь, фонтанирующая на этот раз не так высоко, как у сяо-Мао.
Голова Хэй Лаоху упала на землю и откатилась в сторону.
… …
В многократных сражениях с гуннами, в соответствующих условиях, Линь Ваньюэ всегда выбирала обезглавливание, чтобы прикончить раненых, приближающихся к смерти гуннов.
Все потому, что в детстве она и ее брат Фэйсин однажды услышали от странствующего торговца легенду, согласно которой обезглавленные люди никогда не перерождались.
Раздался еще один гулкий звук. Один из разбойников поддался любопытству и повернулся, чтобы посмотреть. Ноги его тут же обмякли, и он безвольно упал на землю.
Он испуганно посмотрел на Линь Ваньюэ и испустил тихий всхлип. Его тело задрожало. По ногам потекла жидкость, распространяя в воздухе вонь.
Оказалось, он был напуган до такой степени, что обмочился...
Всхлипы слышались еще некоторое время, прежде чем стихнуть. В ущелье стало до ужаса тихо. Две группы горных разбойников стояли, как вкопанные. Никто не смел пошевелиться. Даже дыхание их было тихим и осторожным.
Но Линь Ваньюэ не обратила на это внимания. Она медленно присела и подняла одну из рук Хэй Лаоху. Проехав клинком по чистой ткани на его руке, она вытерла кровь.
Солнечные лучи падали на лезвие и отражались колышущимся, пронзительным блеском.
Линь Ваньюэ поднялась на ноги и вернулась к ослиной повозке.
— Сянь-эр, сидите тихо и не выглядывайте наружу. Мы уезжаем.
Затем она натянула поводья и медленно двинулась к выходу из долины…
Горные разбойники стояли, держа оружие в руках. Никто из них не отважился препятствовать ей.
Когда Линь Ваньюэ с повозкой полностью исчезли из поля зрения, разбойники, наконец, вышли из оцепенения. Одни кричали, другие хныкали, третьи бросали оружие и убегали.
В конце концов все девятнадцать человек разбежались в разные стороны, и никому не было дела до сяо-Мао и Хэй Лаоху.
Как только толпа рассеялась,
Линь Ваньюэ убрала свой клинок, вскочила на место извозчика и взмахнула кнутом. Повозка снова тронулась в путь.
Линь Ваньюэ молчала. Как и сидящая внутри повозки Ли Сянь.
… …
Примерно час спустя ослиная повозка внезапно остановилась, и Линь Ваньюэ спрыгнула с сиденья.
— Сянь-эр, я пойду быстро ополоснусь. Подождите немного.
Ли Сянь вздохнула так тихо, что ее не было слышно. Там, в долине, когда Линь Ваньюэ вернулась к повозке, она могла учуять в воздухе запах крови.
Ли Сянь приподняла занавески, затем вылезла из повозки и увидела Линь Ваньюэ, которая сидела на корточках у небольшого ручья. Левая рука Линь Ваньюэ безвольно висела вдоль тела, а правая не спеша омывала лицо водой.
Ли Сянь подошла ближе и увидела алые дорожки, дымообразно рассеивающиеся в потоке ручья и уносимые течением.
Все это время она стояла за Линь Ваньюэ, пока ручей снова не стал кристально чистым.
— Тебя ранили? — тихо спросила Ли Сянь.
Линь Ваньюэ молчала и немного погодя мрачно ответила:
— Все в порядке.
— Дашь мне взглянуть?
Линь Ваньюэ стояла с опущенной головой. Поток ручья был ровным и зеркально чистым. Она посмотрела на свое слегка дрожащее отражение, и внезапно оно показалось ей чужим.
Линь Ваньюэ вспомнила, что в деревне Чаньцзюань был такой же ручеек, с таким же ровным и чистым течением. В то время она очень любила сидеть у ручья и смотреть на себя с завязанными в два пучка волосами.
В мгновение ока пролетели года. За столь долгое время Линь Ваньюэ не доводилось так внимательно разглядеть себя. Она подросла, а кожа приобрела смуглый оттенок. Черты ее лица, казалось, напоминали те, что были в детстве, но в то же время выглядели иначе.
Ли Сянь посмотрела на Линь Фэйсина, который, съежившись, сидел на корточках у воды. Неподвижный, как валун, он будто не слышал ее слов.
Ли Сянь была бессильна: еще никто никогда не осмеливался игнорировать ее таким образом. Но она ничего не могла поделать с этим Линь Фэйсином. Она вдруг поняла, что он, похоже, с самого начала не испытывал страх перед ней. Складывалось ощущение, будто старшая принцесса для этого человека не обладала "статусом" вовсе…
В конце концов, Ли Сянь ничего не оставалось, кроме как приблизиться к левой стороне Линь Ваньюэ. Она медленно присела и посмотрела на неподвижную левую руку Линь Ваньюэ. Как она и предполагала, поперек руки зияла рана, но не такая серьезная, как та, что была в последней битве с гуннами. Но все же она не была незначительной, и из нее все еще сочилась кровь…