Женщина-генерал и старшая принцесса
Шрифт:
После паузы Ли Сянь продолжила:
— На этот раз мой дядя потерпел поражение в битве, и многие придворные уже жаждут его смерти. К тому же, кто способен разглядеть намерения императора? Отец-император даровал мне императорский меч, наказав действовать так, как я считаю нужным. Но мой дядя не стал бы впутываться в эти придворные дела, что бы я ни говорила…
— Сянь-эр...главнокомандующий...
— Фэйсин, можно попросить тебя об услуге?
— Конечно...
— Если когда-нибудь моего дядю вовлекут в эти придворные козни, и он лишится своего места в армии, я выражаю надежду на то, что ты возьмешь
— Как такое может случиться? Я не понимаю...
— Фэйсин, генерал Ли Му мой кровный дядя. Даже если на глазах у всех придворных он откажется мне помогать, его тут же отнесут к приспешникам наследного принца. Сейчас, после кончины матери-императрицы, принцам уже были пожалованы земли и личные войска. Проще простого будет разобраться со мной и Чжу-эром, которым не на кого положиться. Но дядя обладает военной силой, так что им сначала придется расправиться с ним, если они захотят уничтожить нас. Простой народ невиновен, и если случится то, о чем я тебе рассказала, я надеюсь, что ты возьмешь ответственность за защиту границы.
— Но...что я должен сделать?
— Я уже уверилась в твоих навыках. Еще в военном лагере дядя сказал мне, как восхищается тобой. Я убеждена, что он наверняка сосредоточится на твоем обучении по твоем возвращении. Я надеюсь, что ты серьезно подойдешь к этому и будешь работать над поднятием авторитета в армии, накопишь военные заслуги и в кратчайшие сроки станешь важным лицом во всем военном лагере, не считая моего дяди. Вопросы северо-западной армии сложны. Когда отец-император намерится назначить нового главнокомандующего, маловероятно, что он пошлет кого-то из столицы. Он скорее выберет самый подходящий вариант прямо из военного лагеря…
Линь Ваньюэ открыла рот, но в конечном итоге не осмелилась ответить.
Несмотря на молчание Линь Фэйсина, Ли Сянь продолжила тему разговора:
— Исходя из моих наблюдения во время этой поездки, я думаю, что Фэйсин — не из тех, кто холоден и равнодушен. Хоть я и не понимаю, почему ты так рьяно противишься, но я верю, что однажды ты поймешь. Я лишь надеюсь, что это произойдет не слишком поздно. Однако и тебе необязательно отвечать мне сразу. Что касается моего дяди, то это все еще только мои догадки. Кроме того, этого может и не случиться, по крайней мере я этого не хочу. Если ты затрудняешься с выбором, можно подождать, когда этот день настанет, и тогда ты дашь ответ своими действиями. Уже поздно, давай спать.
— Сянь-эр…
— Мм?
— Почему Вы рассказываете мне все это?
— Потому что...у меня больше не осталось людей, которым я могла бы доверять.
После этого Ли Сянь ничего не сказала. Она сомкнула глаза, и спустя некоторое время послышалось ровное дыхание.
Теперь Линь Ваньюэ была единственной, кто не могла уснуть. В голове царил хаос, и какое-то время она думала о том, кто осмелился отравить императрицу. Ее мысли вернулись к моменту покушения на Ли Сянь, и она задалась вопросом, смогут ли они вернуться в столицу в целости и сохранности. Затем она снова обдумала предложение Ли Сянь. Должна ли она продолжать отстаивать свои принципы, или же ей следует прислушаться к принцессе и сделать выбор в пользу защиты простых людей на границе…
Но она была женщиной. Ничтожная
Линь Ваньюэ обдумала все еще раз. Если все раскроется, она умрет. Так как она жила во имя мести, то это можно было бы считать достойной смертью с возможностью утянуть за собой в могилу как можно больше гуннов…
Глава 46
Глава 46. Ослиная повозка прибывает в столицу
Столица. Дворец принца Чу.
"Звяк!" — раздался звон разбитой чашки в резиденции принца Чу.
Все слуги и служанки, проходившие мимо главного входа, ступали с особой осторожностью, затаив дыхание, боясь попасть под горячую руку...
— Господин, умерьте свой гнев.
В главном зале на коленях стоял крепкого телосложения мужчина с низко опущенной головой. Неподалеку валялись осколки чашки. Обжигающий кипяток попал на его бок, но он продолжал стоять неподвижно, будто ошпарили не его.
— Доложенное тобой известие точно достоверно?
Принц Чу отвернулся от мужчины и сжал кулаки за спиной. Слегка запрокинув голову, он взглянул на табличку, на которой было выведено самим Ли Чжэнем: "Братство цветов Танди".
Глаза принца Чу налились кровью. Его лицо было искажено яростью, на шее вздулись вены, а грудь яростно вздымалась и опускалась. Будь в его руках меч, он без промедления бы зарезал кого-нибудь!
"Звяк!" — принц Чу швырнул еще одну чашку, и она разбилась о табличку. Осколки разлетелись во все стороны, но принц Чу не сдвинулся с места и не уклонился.
— Успокойтесь, господин, не стоит так горячиться. Иероглифы на этой табличке выведены рукой самого императора, и если кто-нибудь заметит повреждение, это вызовет осуждение в Вашу, господин!
— Ли Чжэнь, ты отравил мою мать. Это уже заклятая вражда. Братство? Хах...Абсурд!
— Господин…
— Передай приказ: пусть все посты начинают дествовать, найдите благоприятную возможность. Наложница Сянь, наложница принца Ци или шицзы Ци...Мне все равно, каким способом вы пользуетесь, я лишь хочу, чтобы кто-то из них почтил память моей матери в течение семи дней.
— Господин, пожалуйста, подумайте дважды...прислушайтесь к этому Цзыаню! Сейчас императорский двор находится в сложной ситуации. Сперва наложница Лян...несчастный случай. Следом старшая принцесса и шицзы Пинъянхоу столкнулись с убийцами и пропали без вести. Если господин сделает такой радикальный шаг, и Его Величество заметит это, то боюсь, между этими двумя событиями найдут связь, и все укажет на Вас.
— Отец-император? Хах, если бы он действительно был таким догадливым, моя мать не умерла бы. Супруга, что согревала его постель и следовала за ним, встретила такой конец на его глазах. И что же сделал отец-императорц? Что же он сделал? Раз ему плевать, я сам обо всем позабочусь.
— Господин!
— И Цзыань, ты набираешься все больше опыта. Неужели ты посмеешь выказать неповиновение?
— Цзыань не посмеет!
— Тогда живо проваливай и исполняй!
— ...Слушаюсь.
Как только И Цзыань покинул зал, принц Чу, Ли Сюань, сел обратно на стул и неторопливо вынул из-за пазухи отчет на шелковой бумаге. На ней было всего несколько иероглифов: прошлой ночью Пинъян Хоу тайно встретился с загадочным человеком, который, по всей вероятности, причастен к пропаже шицзы.