Женщина из шелкового мира
Шрифт:
А вот с Игорем ей скучно не было. В их отношениях еще была неокончательность, и это будоражило воображение.
— Вообще-то мы можем ехать, — сказал Игорь. — Будет еще концерт, но, говорят, малоинтересный. Ты как?
— Как ты, так и я, — улыбнулась Мадина. — Если ты хочешь ехать…
Это были очень правильные для отношений с Игорем слова, но хотя в правильности своей они казались продуманными, Мадина произнесла их спонтанно, не размышляя. Если она и стала расчетлива, то ее расчет не был примитивным.
— Я хочу ехать. — Игорь посмотрел на нее тем взглядом, в котором
Все, что имело отношение к ее поступкам или планам, он произносил именно так — не утверждающим, а вопросительным тоном. Он уважал ее поступки и планы и готов был с ними считаться. А она за это была готова отвечать его желаниям.
Это был равноценный и приятный для обоих обмен.
— Да, — ответила Мадина. — К тебе.
Игорь жил неподалеку от нее, на Маросейке. После развода с женой он купил для себя небольшую квартиру в старом доме. То есть это он называл свою квартиру небольшой, исходя из своего социального статуса — владельца заводов, гольф-клуба и пароходов. Мадине же казалось, что три комнаты — это вполне достаточная жилплощадь для одинокого мужчины. Да и по-старинному высокие потолки усиливали ощущение простора.
Она лежала в постели, смотрела на высокий потолок, украшенный строгой лепниной, и чувствовала одну только свободу — полную свободу от всего, что могло бы тяготить ее, тревожить или хотя бы просто беспокоить. Тело ее было удовлетворено, а душа… Наверное, душа была уравновешена; да, именно так. Во всяком случае, она ничем Мадину не тревожила.
Игорь лежал рядом, набросив на ноги легкое одеяло в темном шелковом пододеяльнике. Скорее всего, он чувствовал что-то подобное тому, что чувствовала и Мадина. А может, он чувствовал что-нибудь другое, не могла же она знать о нем такие вещи наверняка.
— Мадо, — вдруг произнес он, — я давно хотел тебе предложить.
— Что, Игорь?
Мадина повернула голову. Его профиль был четко прорисован на фоне окна. Это был правильный, гармоничный профиль.
— Пожениться, — сказал Игорь. — Я хотел предложить тебе пожениться. — Мадина молчала, и, подождав несколько мгновений, он пояснил: — Мы с тобой не дети. У нас есть определенный опыт прежних отношений, возможно, непростой опыт. Во всяком случае, у меня он именно такой. Жена ушла от меня к более успешному, как ей казалось, человеку. Что ж, это стало для меня стимулом добиться еще большего успеха. И стать более осторожным. Поэтому я долго присматривался к тебе.
— Не так уж долго, Игорь, — сказала Мадина. — Мы с тобой знакомы всего три месяца.
— Этого мало только для неопытного человека. Для меня этого достаточно. За это время я понял, что ты именно такая женщина, какую я всегда искал. Поэтому я хочу, чтобы ты была моей женой. Я не заблуждаюсь в своем желании. И, думаю, ты уже поняла, что я сделаю все возможное для того, чтобы ты не разочаровалась в своем решении. Если, конечно, оно будет положительным.
Он говорил четко, внятно, будто не лежал голый в постели, едва прикрывшись одеялом, а вел переговоры. Но при этом его речь совсем не
«Он прав, — подумала Мадина. Ее тело отдыхало после приятных ощущений, именно поэтому мысли ее текли так спокойно и ровно. — Он понял, что я буду ему хорошей женой, и я именно такой ему и буду. Я не стану ему изменять, не уйду от него к более успешному мужчине. Я буду производить на его друзей и знакомых именно такое впечатление, которое ему необходимо. У нас будет правильный дом, тот самый, который крепость. И, надеюсь, я все-таки смогу родить. Есть же хорошие врачи, платные больницы, за границей, в конце концов. У нас с ним будет все, чего мы оба для себя хотим. Я должна согласиться».
— Спасибо, Игорь, — сказала она. — Я уверена, что буду с тобой… — Она хотела сказать «счастлива», но сказала иначе: — У нас с тобой будет удачная жизнь. Но дай мне подумать, ладно? Ты прав, мы не дети.
Она не понимала, зачем сказала это. Хотя, в общем, это было правильно, сказать именно так, вместо того чтобы броситься ему на шею с воплями восторга. И по его одобрительному взгляду она поняла, что повела себя правильно.
— Конечно, — кивнул Игорь. — Мне приятно, что ты относишься к этому серьезно.
— Ты не обиделся? — на всякий случай уточнила Мадина.
— Что ты! Наоборот.
Он притянул ее к себе и поцеловал. Уже через секунду этот поцелуй, начавшийся лишь как подтверждение его слов, сделался просто мужским поцелуем — жадным, требовательным. Что ж, она готова была отвечать его требованиям. И его приоткрытым во время поцелуя губам, и подвижному языку, и всему его явному, нескрываемому — а что скрывать, зачем? — желанию.
Шелковые простыни приятно холодили тело. Ей вообще был приятен тот мир, в котором она теперь жила.
Мадина обняла Игоря, обвилась вокруг него вся — руками, ногами, всем телом — и ответила на его желание так, как он от нее ожидал.
Глава 10
Только сойдя с поезда, Мадина поняла, что не была в Бегичеве целый год.
Она звонила родителям почти каждый день, и они дважды приезжали к ней в Москву: привозили вещи, вообще беспокоились о том, как она устроена. Даже познакомились с Ольгой, чтобы быть уверенными, что их девочка не попала в плохую компанию. Мадина только улыбалась, видя это их беспокойство.
Она давно уже была сильнее, чем думали о ней папа с мамой. Наверное, она всегда была сильнее, просто они этого не знали, да она ведь и сама не знала этого о себе.
И вот теперь она шла по длинной, пустынной, пересекающей железнодорожные пути бегичевской улице и не понимала двух вещей: почему не приезжала сюда раньше и почему приехала сейчас?
Конечно, она предупредила о своем приезде, но хлопоты в доме стояли такие, будто она явилась неожиданно. И как же это было хорошо! Вот эти умопомрачительные запахи из кухни, и розы в хрустальной вазе на парадной скатерти, и разноцветные яблоки, рассыпанные по деревянному некрашеному полу веранды, и золотые листья у самых окон, словно льющиеся из сада в дом…