Женщина на все времена
Шрифт:
— Я пыталась вспомнить свои ощущения на катке. Как это происходит, когда ты мерзнешь, — Нола попыталась отвлечь Хетфорда от невеселых раздумий.
— Такого холода я и представить не могу, — он тоже улыбнулся. — Ты хочешь снова в Англию…
— Нет. Как бы жарко и душно здесь ни было, холод еще хуже. Маленькой девочкой я часто простывала. Это было ужасно. И дни зимой такие короткие. Когда меня отпускали гулять, я замерзала до костей. Не чувствовала свои пальцы. Нос становился красным. Возвращаясь с улицы домой, я думала только о том, как сяду перед с камином и отогреюсь.
Она первый раз говорила о своем
— А как ты стала учительницей?
— Я хотела этого, сколько себя помню.
— Вот как? А о своей семье и детях ты думала?
— Конечно. Я хотела выйти замуж и родить детей, однако не встретила человека, который бы воспринимал меня как равную, а это именно то, чего я хочу. В Англии замужние женщины не имеют никаких прав, но меня такое положение дел совершенно не устраивает.
— Вероятно, в других странах дела обстоят так же, — продолжил ее мысль Гален. — Я считаю, что глава семьи — мужчина. Но он, конечно, должен считаться с тем, что думает его жена.
Нола кивнула:
— Согласна, но мало кто из мужчин разделяет эту точку зрения. Мне ли этого не знать! Отчасти поэтому я так часто теряла место.
Гален удивленно поднял брови.
— Вы хотите сказать, мисс Грейсон, что вас увольняли, и не один раз, потому, что вы осмеливались противиться общепринятым нормам?
Нола рассмеялась, увидев выражение его лица.
— Я знаю, что это трудно представить, — молодая женщина явно его поддразнивала. — Совершенно верно, у меня постоянно возникало желание учить девочек тому, что могут делать только мальчики.
Хетфорд не удивился, но был заинтригован.
— Чему же, например?
— Играть в покер, стрелять из лука, лазать через заборы. Двум девочкам в той семье, где я работала в последний раз, я разрешила играть в крикет в команде мальчиков. Между прочим, они победили.
Гален чуть было не упал с лошади от смеха. Нола тоже не выдержала и расхохоталась.
— Ты бы посмотрел на их мать! Она, в шелке и в бархате, выскочила на крикетную площадку и, к сожалению, упала. Нет, все-таки традиционная дамская одежда очень непрактична!
Гален Хетфорд не переставал удивляться этой женщине. По его ждали и не такие признания.
— А еще у меня была плохая репутация из-за того, что я тогда курила сигареты и нюхала табак, — Нола не видела причины скрывать свои столь экзотические для домашней учительницы увлечения. — Теперь ты знаешь, почему Тильден Шелби так хотел отправить меня как можно дальше из Лондона, например в Австралию. Меня уволили в тот самый день, когда я пришла в его агентство, и он как раз получил ваше письмо. Такой великолепной возможностью Шелби не мог не воспользоваться. Я думаю, бедняга приложил все свои силы для того, чтобы избавиться от меня. В Австралии, заверил он, я смогу наконец делать все, что сочту нужным. А лорд или леди, такие-то и такие-то, не будут заглядывать мне через плечо. Нет там лордов и леди…
Зеленые глаза Хетфорда лучились счастьем.
— Я так рад, что ты приехала сюда.
— В самом деле? — она улыбнулась. — Но ты можешь быть спокоен. Ты в некотором роде застрахован.
— Что ты имеешь в виду?
— В конце концов, у тебя ведь только одна дочь.
Он оценил шутку и снова рассмеялся.
— И ту я хотел вырастить, как мальчика.
Теперь рассмеялась Нола. Что
Помолчали. Гален медленно ехал рядом с повозкой, овцы еле-еле плелись перед ними. Был слышен свист хлыстов Хэнка, Джимми и Джека, подгонявших стадо. Ленгфорд Райнхарт и загонщики-аборигены перекликались где-то впереди.
— Послушай, — сейчас тон Нолы был очень серьезен, — я должна сказать тебе еще кое-что.
Он подался к ней. И опять зеленые глаза лукаво сверкнули.
— Меня это, очевидно, шокирует?
— Думаю, да.
— Я весь внимание.
— В книгах, которые лежали в здании школы, я нашла записочки. Теперь я знаю, что их писала Элен Райнхарт, но тогда подумала, что это записки твоей жены.
— Как тебе такое пришло в голову? — Хетфорд отвел глаза в сторону.
— Они были подписаны только одной буквой «Э», а дети сказали мне, что их мать звали Эмили. Мне говорили, что она какое-то время преподавала — вела занятия в школе, поэтому я предположила, что книги принадлежали ей.
— Теперь ты знаешь, что произошло на самом деле. Какое все это имеет значение?
Нола твердо посмотрела ему в глаза.
— Большое. Я подозревала тебя в страшных вещах. У меня не было для этого никаких оснований, кроме записок женщины, которую я посчитала твоей женой.
Хетфорд смотрел на нее с удивлением, и Нола поняла, что он ее просто не понимает. Однако она продолжила.
— Честно говоря, я была почти убеждена в том, что ты убил свою жену.
Гален судорожно дернул поводья, и его лошадь остановилась как вкопанная.
— Это было недостойно. Я прошу у тебя прощения.
— Вот почему ты была в такой ярости, когда подумала, что мы хотим заклеймить бандитов… — Гален тронулся с места. — Ты считала, что я сам бандит. Преступник, способный на все.
Она виновато вздохнула.
— Да, я думала что-то в этом роде. Накануне вечером я прочитала эти записки. Все, казалось, совпадало. Я не хотела верить в то, что ты смог так поступить. Ты хороший отец, но…
Гален тяжело вздохнул. Нола Грейсон испугалась, что своей откровенностью сильно разочаровала его. Этого человека можно было понять.
— Теперь мне кажется глупым, что я вообще могла предположить такую чушь. Я очень виновата перед тобой.
— Кое в чем ты права, — Хетфорд снова отвел глаза в сторону. — Я был готов на многое, чтобы защитить свою семью. И кто знает, на что бы решился, чтобы защитить ферму Ленгфорда, если на нас снова нападут бандиты.
— Они могли погибнуть в огне, но вы дали им возможность уйти.
— Да, это так, — Хетфорд опустил голову. — Теперь нам абсолютно ясно, что это наемники братьев Янус. Надеюсь, бандиты, которым мы позволили скрыться, передадут Венделу и Тревису новость о том, что мы готовы им противостоять. Если Янусы решились прибегнуть к столь радикальным средствам и покушаются на наши жизни, полагаю, что с их претензиями на землю Райнхарта что-то очень не в порядке. У нас нет столько денег, чтобы судиться с ними, да и вообще мы с Ленгфордом не имеем ни малейшего желания дать им хотя бы цент, когда продадим овец. Честно говоря, мне все больше и больше хочется разрешить это дело здесь, на равнине, а не в зале заседаний суда. Хорошо бы только, чтобы вместе со своими подручными сюда явились сами братья. Вероятно, ты не так уж не права в своих оценках.